Зачем Христос пришел на землю? К чему было Его зачатие? Зачем родился? Для чего он был распят? Для чего Он снова воскрес? Почему Он и сейчас по правую руку Отца?

Ответом на все эти вопросы будет: «для того, чтобы из непокорных сделать славящих Бога, чтобы восстановить нам опять то поклонение, для которого мы были сотворены».

Так как мы были сотворены для поклонения, поклонение является естественным назначением людей. Оно присуще нам, это не что-то навязанное, или добавленное, как слушание концерта, или восхищение цветами. Это то, что встроено в человеческую натуру. Каждый миг, показанный на небесах, говорит нам о поклонении: Иезекииль 1:1-5 (животные из среды огня поклоняются Богу), Исаия 6:1-6 (Господь высок и превознесен, мы слышим животных, говорящих: «Свят, свят, свят Господь Саваоф»), Откр.4:8-11 (Бог открывает небеса, и мы видим, что там поклоняются Богу-Отцу, а в 5:6-14 мы видим, поклоняются и Богу-Сыну).

Поклонение – это нравственный закон. В Лук.19:37-40 целая толпа учеников прославляет Господа, когда Он шел в Иерусалим, а некоторые стали упрекали их. Господь сказал: «Не запрещайте им, если они не будут Мне славословить, то камни возопиют».

Так вот, поклонение – это потерянная жемчужина в современном евангельском движении. Мы умеем организовывать, работаем, у нас цели и видения. У каждого есть почти все, но есть одно, чего в церквях, даже евангельских, нет: это умение поклоняться. Мы не развиваем искусство богослужения. Это тот радужный драгоценный камень, который выпал из современной церкви, и я верю, что нам необходимо его искать, пока не найдем.

Мне кажется, нужно поговорить еще немного о том, что из себя представляет поклонение, и каково бы было, будь оно в церкви. Ну что ж, это отношение, это настрой ума, это непрекращающееся дело, которое может отличаться по совершенству и силе. Как только Он посылает Духа Сына Своего в наши сердца, мы восклицаем: «Авва!» – это поклонение. Это с одной стороны. Но совершенно другое – славить Бога в полноте Новозаветного смысла этого слова, выражая в этом все силы нашего существа.

Итак, я сказал, что поклонение бывает разным по совершенству и силе. Есть люди, которые поклоняются Богу до крайнего экстаза. Однажды я видел человека, склонившегося у алтаря для Причастия. Внезапно он разразился святым смехом. Он смеялся, пока не обхватил себя руками, как будто боялся лопнуть от этого полнейшего восторга в присутствии Бога Всемогущего. Несколько раз я видел людей, восхищенных в экстазе поклонения, когда они этим были полностью оторваны от мира, и я также слышал, как некоторые простодушные новообращенные говорили: «Авва Отче!». Таким образом, поклонение способно проходить все стадии, от самой простой, до самой насыщенной и возвышенной.

Какие же еще факторы присутствуют в молитве и служении Богу? Позвольте мне предложить несколько из них. Во-первых, безграничная уверенность в Боге. Существу, которому нельзя полностью довериться, поклоняться никто не будет. Уверенность в Нем необходима для почитания, а почитание необходимо для поклонения. Краеугольным камнем, от которого зависит, будет в церкви поклонение, или нет, – это наше отношение к Богу, каким мы Его видим – большим или маленьким. Большинство из нас считают Бога небольшим, наш Бог просто малюсенький. Давид говорит: «О, величайте Господа со мной», а «величать» не значит сделать Бога великим. Вы не можете сделать Бога больше, чем Он есть. Но можно открыть для себя больше Его величия.

Будет поклонение, или нет, я повторяю, зависит от нашей концепции Бога, вот почему я не верю в этих «полуобращенных ковбоев», которые называют Бога «Парнем сверху». Я не думаю, что они вообще поклоняются Ему, потому что их образ Бога не достоин как Всемогущего, так и их самих. И если говорить о самой ужасной болезни в Церкви Христа, то это наша слепота к величию Бога, каким Он на самом деле является. Мы стали слишком хорошо знать Бога.

Общение с Богом – это одно, фамильярность с Богом – совсем другое. Мне даже не нравится (и, возможно, я здесь задену чьи-то чувства, но они исцелятся), не нравится даже, когда Бога называют по-английски «You». «You» – это разговорное выражение. Я могу назвать человека «you», но к Богу я должен обращаться «Thou»» и «Thee». Я понимаю, что это устаревший слог времен Елизаветы, но при этом я считаю, что есть в жизни то драгоценное, что нельзя с легкостью выбросить. Я думаю, что когда мы общаемся с Богом, нам надо употреблять чистые, уважительные местоимения. Еще я считаю, что мы не должны говорить об Иисусе слишком много как об Иисусе. Мы должны помнить, кто Он. «Он Господь твой, Ему поклонись». Хотя Он и нисходит до глубин нашей нужды и предлагает Себя так же просто и нежно, как мать своему дитя, не будем забывать, что когда Иоанн увидел его, этот ученик, который возлежал на Его груди, когда он увидел Господа, то упал к ногам Его как мертвый.

Я слышал множество разных проповедников. Я слышал и невежественных хвастунов, и тупых, пустых зануд, я также слышал красноречивых, но кто больше всего помог мне – это учителя, исполненные страхом перед тем Богом, о Котором они говорили. У них могло быть чувство юмора, они могли быть живыми и общительными, но когда речь заходила о Боге, их голос приобретал совсем другой тон, это было нечто особенное, нечто прекрасное. На мой взгляд, мы должны вернуться к старой библейской концепции Бога, в которой Бога почитают страшным и хотят склоняться перед Ним и падать ниц, восклицая: «Свят, свят, свят Господь Бог Всемогущий». Это принесет церкви гораздо больше пользы, чем всё остальное, или все остальные.

Далее идет очарование, т.е. глубокое уважение Божьего достоинства. Человек, как ни одно другое творение, наделен способностью по достоинству оценить Бога, потому что только он был сотворен по Образу и Подобию. Это очарование в нас растет и растет, пока не наполнит сердце изумлением и радостью. Как написано в одном гимне, «В изумлении и страхе исповедуем Твою нетварную красоту». «В изумлении и страхе». Бог современного евангельского движения редко кого-либо изумляет. Он все как-то старается не выходить за рамки нашего устава, все время обитать в границах вероучений. Это очень послушный Бог, верный деноминации, в церкви это «наш человек». Его мы просим помочь, когда случается беда, и молимся Ему перед сном, чтобы Он охранял нас, когда мы спим. Бог нашего брата – евангельского христианина – не внушает мне большого уважения. Но, как только Дух Святой открывает нам Бога, как Он есть, мы восхищаемся Им до изумления и радости.

Восхищение является другим элементом истинного поклонения, – исполниться чистого восторга. Плениться Богом, очароваться Им, быть от Него в восхищении. Радоваться не тому, каким важным вы стали, или каким было пожертвование. Не тому, как много людей пришло в церковь. Но восторгаться тому, каков Бог, изумиться непостижимому величеству и высоте и великолепию Всемогущего Бога.

Помню как я, будучи молодым христианином, получил первое потрясающее, прекрасное видение Бога. Это было в Западной Вирджинии, мы были в лесу, сидя на бревне с пожилым ирландским евангелистом Робертом Канингхемом, который теперь уже давно с Господом. Я отошел, чтобы помолиться наедине. Тогда я читал одно из самых «сухих» отрывков в всем Писании, где описано, как Израиль вышел из Египта, и Бог сформировал их лагерь в форме, напоминающей ромб (по-английски «алмаз»). Он поставил колено Левия в середине, Рувима впереди, а Вениамина сзади. Это был передвижной город в форме ромба, а в центре горел Божий огонь и освещал его. Неожиданно у меня в голове вспыхнула мысль: «Бог же геометр, Он ­– художник!». Когда Он основывал город, Он сделал это красиво, в форме, напоминающей алмаз с перышком дыма посередине. Меня осенило, как будто накрыло морской волной: «как прекрасен Бог, какое у Него художественное чувство, как Он поэтичен и музыкален!». И я склонился в восхищении прямо там, под деревом. Знаете, с тех пор я стал любить старые гимны, я и сейчас их большой ценитель.

Еще есть обожание т.е любить Бога всей силой, которая в нас, любить Бога в страхе и удивлении, в томлении и благоговении. Томиться по Богу глубоким стремлением и любить Его так, что становиться одновременно больно и радостно. Иногда это ведет нас к тому, чтобы молчать, затаив дыхание. Я думаю, что такое молчание, когда вы не говорите ни слова и ни о чем не просите, является одной из высочайших форм молитвы. Бог действительно отвечает и дает нам то, о чем просим. Это ясно как Божий день, и никто не станет этого отрицать, если, конечно, не отрицает Писание. Но это только один аспект молитвы, и не самый важный. Временами я прихожу к Богу с такими словами: «Боже, даже если Ты больше не ответишь ни на одну мою молитву, пока я жив, я все же буду поклоняться Тебе до тех пор, пока я дышу, как и в грядущем веке за то, что Ты уже соделал». Бог уже сделал меня таким должником, что даже если б я жил миллион тысячелетий, я бы не смог воздать Ему.

Мы приходим к Богу, как будто посылаем мальчика в магазин с длинным списком покупок: «Боже, дай мне это…, дай мне это…, дай мне это…», и наш милосердный Бог действительно часто дает нам то, что мы просим. Но Бог печалится, как я думаю, оттого, что мы превращаем Его лишь в источник наших желаний. Везде и всюду наш Господь Иисус представлен «Тем, Кто восполнит всякую вашу нужду». Вот оно – пульсирующее сердце евангельских церквей. У вас нужда? – Иисус поможет вам в нужде. Он – Ответ на все нужды. Да, это действительно так, но… Он бесконечно больше этого!

Итак, когда присутствуют умственные, эмоциональные и духовные моменты, о которых я вам говорил (в разной степени зрелости, как я тоже заметил), то в песне, хвале, в молитве, в умственной молитве вы поклоняетесь. Знаете, что такое «умственная молитва»? Я имею в виду то, что называется непрестанной молитвой. Брат Лоренс в древности написал книгу «Практика Божьего присутствия», где говорится: «когда я мою посуду, я делаю это во славу Бога, если я поднимаю соломинку с земли, я делаю и это ради славы Бога. Я в общении с Богом все время». Еще он сказал: «В правилах написано, чтобы я уединялся для личной молитвы, и я уединяюсь, но это время никак не отличается от моего постоянного общения». Он научился искусству постоянного и ненарушаемого общения с Богом.

Я боюсь за пастора, который становится другим человеком, выходя за кафедру, не тем, кем он является в обыденной жизни. Служитель, ты не должен допускать ни мысли, ни дела, и не оказываться в какой-либо ситуации, чего потом бы не мог вынести без стыда за кафедру. Никогда не становись другим, не изменяй голос, не принимай торжественный вид, когда выходишь за кафедру. Ты должен выйти за кафедру в том же духе и с тем же чувством почтения, которые имел, разговаривая только что с человеком о делах житейских. Моисей сошел с горы, чтобы говорить к народу. Горе церкви, когда пастор «восходит» на кафедре, или идет за кафедру. Он всегда должен «сходить» к кафедре. Говорят, что Уэсли обыкновенно жил с Богом, но иногда «спускался», чтобы говорить с людьми. Так же это должно быть и у всех нас.