Подбор материала и перевод с английского А. Лазута

 

 

Генри Ноуэн родился в Нидерландах в 1932 году. В возрасте 25 лет принял сан священника. Кроме духовной работы, он преподавал психологию и пасторское богословие в университете в Нотрдаме, Иельской богословской семинарии и в Гарвардской семинарии. Ноуэн является автором более 30 книг. Опрос среди американских христиан, проведенный в 1996 году, показал, что Генри Ноуэн является вторым самым читаемым христианским автором после Клайва Льюиса. С 1986 года до дня своей смерти в 1996 году Ноуэн нес служение пастора в приюте для душевнобольных людей в Торонто, в Канаде.

Через год после приезда в приют Генри Ноуэн погрузился в тяжелую депрессию. Для восстановления своих душевных сил он покинул его на семь месяцев, которые провел в уединении.

Именно в это тяжелое время Ноуэн написал произведение “Возвращение блудного сына”, которое стало классическим. К этому его побудила картина Рембрандта “Возвращение блудного сына”. Увидев однажды репродукцию, Ноуэн съездил в Эрмитаж в Санкт­Петербург, чтобы насладиться оригиналом шедевра Рембрандта. Картина заставила его по­новому взглянуть на притчу, рассказанную Иисусом Христом.

В книге “Возвращение блудного сына” Ноуэн рассматривает три ступени духовного странствования каждого человека. Первый шаг – увидеть себя “блудным сыном”, то есть признать свои ошибки, покаяться в них перед Отцом Небесным и вернуться в Его объятия.

Второй шаг – узнать себя в старшем сыне. Тем, кто ведет “порядочный” образ жизни, или кто уже давно считает себя верующим человеком, посещает церковь, живет по христианским законам, необходимо осознать свои ошибки, свое нежелание прощать младших братьев и сестер, которые “нагрешили” в большей мере, чем они.

После долгого размышления над этой притчей Генри Ноуэн понял, что вне зависимости от того, идентифицирует себя человек с младшим или со старшим братом, каждый призван стать отцом. Поэтому третий шаг духовного совершенствования – занять место отца, жаждущего заключить в объятия своих заблудившихся детей, радующегося их возвращению домой.

Рассмотрим каждый из этих трех этапов и проследим взаимосвязь биографии Рембрандта и особенностей его картины.

 

Рембрандт – младший сын

 

“Возвращение блудного сына” является одной из последних работ Рембрандта. Долгие годы Рембрандт был младшим сыном, который, “собрав все, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно” (Лк. 15:13). На автопортрете, который он написал в тридцатилетнем возрасте, Рембрандт выглядит самоуверенным, надменным, похотливым и дерзким. Трудно поверить, что спустя 30 лет тот же самый человек напишет “Возвращение блудного сына”. Биографы Рембрандта пишут о нем, как о гордом человеке, осознающем свою гениальность, думающем только о том, как заработать побольше денег. Вместе с тем, он много тратил, и, в конце концов, потерял все свое состояние. А позднее пережил тяжелые испытания – смерть четырех из его пяти детей и двух жен. За время этих трагедий Рембрандт утратил свою популярность и разорился. Все его имущество и работы были проданы с аукциона.

Однако более поздние произведения художника показывают, что жизненные испытания не сломали его, а наоборот, оказали “очищающее” действие: он стал уделять больше внимание внутреннему миру человека, а не внешнему блеску.

Блудный сын на картине – это и есть Рембрандт, столь отличающийся от самодовольного сладострастного юнца. Смерть настигла Рембрандта в состоянии нищеты и одиночества, но, судя по картине “Возвращение блудного сына”, он успел найти дорогу домой и вернуться в объятия любящего Отца.

 

Младший сын

 

Возвращение предполагает уход. Но только осмелившись увидеть глубину того, что значит оставить дом, возможно по­настоящему прочувствовать возвращение назад. Желание сына забрать свою часть имения подразумевает следующее: “Отец, я не могу дождаться твоей смерти”.

Уход сына в далекую страну – это далеко не жажда путешествий. Это сознательный разрыв с образом жизни, мировоззрением, которые прививались ему в родительском доме. Это не просто неуважение, а предательство ценностей семьи. “Далекая страна” олицетворяет мир перевернутых ценностей, где святым называется то, что дома считается порочным.

Таким образом, уход из дома – это не история жизни одного человека, ограниченная местом и временем. Это повторяется из поколения в поколение. Уход из дома – это отрицание духовной реальности, то есть того, что каждая частица тела и души принадлежит Богу, что Бог желает заключить человека в объятия вечной любви, что Он – любящий и жаждущий жить в мире со своим творением Отец. Уход из дома – это игнорирование Бога и равнодушие к тому факту, что Бог “устроил внутренности мои и соткал меня во чреве матери моей”.

К младшему сыну обращены два голоса. “Возлюбленный мой” – так зовет его тихий нежный голос отца. И голос неверующего мира, громко и смело зовущий человека испробовать все в жизни. Отец любит своего сына безусловной любовью, а мир предлагает свою любовь лишь на выгодных для него условиях: “если” у тебя есть деньги, “если” ты будешь приносить зарплату, “если” ты будешь успешен и уникален, “если” ты привлекателен, “если” ты молод и т. д… Любовь мира всегда условна.

Каждый раз, когда человек ищет безусловную любовь там, где ее не может быть, он ведет себя как блудный сын.

…Почему многие люди игнорируют любовь Небесного Отца и продолжают безуспешно искать в ее в другом месте?

Что поражает в картине Рембрандта, – это окончание долгого восстания сына против отца. Складывается впечатление, что руки отца давно протянуты к детям, которые блуждают в греховном мире. А самое заветное желание страдающего отца – возложить свои уставшие руки на плечи своих измученных грехом детей. Бог никогда не отворачивается от людей, не удерживает от них своего благословения, никогда не перестает любить их. Но Он не может силой заставить детей вернуться домой. Он наделил нас свободой, зная, что может поплатиться за это. Бог так сильно любит каждого человека, что дает ему право покинуть Его дом.

 

Бунт: летопись потерь

Нет сомнения в том, что в далекой стране младший сын потерял все, что имел: деньги, здоровье, уважение, достоинство, репутацию. Рембрандт изображает его бритоголовым, похожим на арестанта. Когда человеку сбривают волосы в армии или в тюрьме, он теряет частицу своего “я”. Одежда его – рваная, грязная, легкая, как нижняя одежда. На отце и на человеке, стоящем в правом углу картины, надеты темно­красные мантии, что придает им благородный вид и указывает на знатное положение. А на младшем сыне нет такой мантии. Его дырявые сандалии свидетельствуют о длинном изнурительном пути. Левая сандалия вообще спала с ноги, на которой видны ссадины и кровоподтеки. Этот человек потерял все, кроме своего меча. Это единственная деталь, указывающая на то, что когда­то он принадлежал к благородному сословию. Меч свидетельствует о том, что сын, несмотря на свой потрепанный вид, не забыл о том, что у него есть отец.

Когда блудному сыну отказали в еде, которой кормили свиней, он понял, что на него смотрят как на животное. Эта полная деградация заставила его прийти в себя. Вдруг он понял, что следующий естественный шаг в его жизни – это смерть. Он слишком далеко ушел от всего, что связано с нормальной жизнью: от семьи, друзей, работы и даже от обычной пищи. Что же заставило его избрать жизнь, а не продолжать путь к смерти? Осознание своего “я”.

Несмотря на все потери, он все еще оставался сыном своего отца: “Сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода. Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже не достоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих” (Лк. 15:17­19).

Интересно заметить, что блудному сыну пришлось потерять все, для того чтобы понять, что он является личностью: когда он позавидовал тому, как обращаются со свиньями, он осознал, что он – не свинья, а человек, сын своего отца.

Мир со своей условной любовью заставляет нас пасть в собственных глазах: “Я – пустое место, я – ничтожество, я ни на что не гожусь, меня никто не любит”. Поэтому многие люди сегодня живут в темноте, не зная, кто они, не делают того смелого шага, который сделал блудный сын в притче. Они теряют веру в себя, в Бога и в людей вообще. Но когда Бог сотворил человека, Он дал совсем другую оценку своему произведению: “Весьма хорошо”. И никто из людей не имеет права изменить мнение Бога.

Но решение вернуться домой – это лишь начало длинного пути домой. Блудный сын обдумывает речь, с которой он предстанет перед отцом. Он полагает, что отец ждет от него объяснений и думает, что любовь отца тоже не безусловна. Он идет домой и его терзают сомнения, как его там примут. Также и мы слишком много сожалеем об ошибках прошлого и беспокоимся о будущем в духовном странствовании на пути в дом Отца. Мы все еще не можем поверить в то, что, где умножается грех, там преизобилует благодать (Рим. 5:20). Мы все еще сомневаемся, что сможем обрести право снова называться сыном или дочерью Бога. Вера в полное абсолютное прощение не приходит в мгновение ока, поскольку наш опыт показывает, что для того, чтобы простить, необходимо побороть желание мести и проявить милосердие. Блудный сын идет домой, но до конца не верит в великодушие отца и мечтает стать у него наемным работником.

 

Сын или раб?

Одна из самых тяжелых задач духовной жизни человека – это принять Божественное прощение. Есть в нас что­то такое, что заставляет нас держать наши грехи при себе, что не дает Богу возможности стереть наше прошлое, как пленку видеокассеты, для того чтобы мы все начали заново. Бог желает дать сыну новую благородную жизнь, а он перечит Богу, говоря, что роль наемного работника вполне устраивает его. Хотим ли мы обрести звание сына? Действительно ли мы хотим получить прощение, чтобы все начать сначала? Верим ли мы, что это возможно?

Для того чтобы принять прощение Бога, необходимо предоставить Богу возможность исцелить и обновить наше сердце. Но до тех пор, пока человек будет пытаться своими силами выполнить хотя бы часть этого, он не сможет мечтать о большем, чем о роли наемного работника.

Иисус в нагорной проповеди указывает нам, как стать сынами Бога. Это – Его заповеди блаженства: блаженны нищие духом, плачущие, кроткие, алчущие и жаждущие правды, милостивые, чистые сердцем, миротворцы, изгнанные за правду, те, кого гонят и поносят за правду и злословят за Бога. Это – характеристики сына Бога и портрет самого Иисуса. Именно к этому должен стремиться каждый человек.

Сердце наполняется радостью, когда видишь, как Рембрандт описал воссоединение младшего сына с отцом. Они окружены дивным сиянием. Но это еще не все. Есть еще несколько персонажей в этой истории. Невозможно обойти вниманием благородно одетого человека в правом углу картины. Это – фигура старшего сына. Нельзя говорить о возвращении младшего сына, игнорируя чувства и переживания его брата.

 

Рембрандт – старший сын

 

Важно отметить, что во времена Рембрандта в библейских комментариях и в работах многих художников притча о фарисее и мытаре и притча о блудном сыне рассматривались вместе, как дополняющие друг друга. Рембрандт тоже придерживается этой традиции. Сидящий человек, бьющий себя в грудь, представляет грешников и мытарей, а человек слева от него, старший сын, представляет фарисеев.

Рембрандт был человеком с очень сложным характером. Его биографы пишут о нем, как о неуживчивом, эгоистичном и высокомерном, способном на предательство. Гэри Шварц, один из биографов Рембранта, описывает его как “мстительного, озлобленного человека, который прибегал ко всем возможным методам борьбы с теми, кто становился на его пути”. Одним из доказательств этому служит история его отношений с Гиртой Диркс. С ней Рембрандт прожил шесть лет, а потом упек в дом для душевнобольных. Когда же ей предоставилась возможность выйти из этого заведения, Рембрандт нанял агента для сбора информации, благодаря которой эта женщина на долгие годы осталась в стенах больницы. Рембрандт настолько погряз в мстительности, что на какое­то время вообще перестал писать картины.

Поэтому Рембранд в конце своей жизни мог узнать себя не только в младшем блудном сыне, но и в его старшем брате. Как младший, так и старший сын нуждается в отцовском прощении, им обоим необходимо вернуться к отцу. Но библейская история, как и картина Рембрандта, показывает, что тяжелее сделать этот шаг старшему сыну, который не оставлял дом отца в буквальном смысле.

В работе Рембрандта звучит вопрос для каждого человека: кто я – старший или младший сын? Сделал ли я шаг на пути возвращения в дом отца?

 

Старший сын

 

Мы радуемся при виде кающегося коленопреклоненного сына и отца, с любовью обнимающего свое дитя, только в том случае, если не смотрим на старшего сына. Он присутствует здесь, но не участвует в приветствии брата. Он стоит вдали, его руки скрещены, взгляд не выражает радости и прощения.

Рембрандт избрал необычную композицию для своей работы. Отец и младший сын – на левой стороне картины, а старший сын – на правой. Их разделяют большое расстояние и темнота. О чем думает старший сын? Сделает ли он шаг навстречу своему брату, протянет ли он ему руки? Обнимет ли он его, как это сделал отец? Последует ли он примеру отца или отвернется от своего брата, исполненный чувства злости и отвращения?

Старший сын имеет большое внешнее сходство с отцом. У них обоих дорогая одежда красного цвета, оба носят бороды. Эти детали указывают на то, что у них много общего, о чем свидетельствует даже свет на их лицах. Но насколько разными они предстают для глаз наблюдателя! Отец всем телом склоняется над младшим сыном, а старший сын стоит с гордой осанкой. Мантия отца широко раскинута и как бы зовет в свои объятия, мантия же старшего сына просто висит на его плечах. Руки отца протянуты к младшему сыну и, благословляя, прикасаются к нему. Руки старшего сына, напротив, скрещены и почти спрятаны под мантией. Лица обоих освещены, но свет на лице отца отражается на всей его фигуре, и особенно на его руках, и простирается на вернувшегося сына. Свет на лице старшего сына довольно холодный, а руки и все тело остаются как бы в тени.

 

Остаться, чтобы уйти

Притча о блудном сыне могла иметь и другое название – “Притча о заблудившихся сыновьях”. Заблудился не только младший сын, который пошел искать счастья в далекую страну, но и старший, хотя он и не оставлял дома. Внешне он делал все то, что ожидают от порядочного сына, но в глубине своего сердца он ушел от отца очень далеко. Он выполнял свои обязанности, тяжело трудился каждый день, но со временем превратился в несчастного человека, не понимающего, что есть свобода. Для него послушание и исполнение возложенных на него обязанностей стали тяжелым бременем, а служение – рабством.

К сожалению, сегодня в нашем обществе есть много заблудившихся сынов и дочерей, которые живут “дома”. Это проявляется в их предосудительном отношении к другим, гневе и обидах, озлобленности и зависти. Легко увидеть, что младший сын заблудился, так как его грех очевиден: он растратил деньги, потерял друзей, нанес ущерб своему здоровью, пошел против моральных принципов. Однако не так просто обнаружить, что заблудился и старший сын. По внешним признакам он незапятнан и непорочен. Но при виде радости, охватившей отца по возвращении пропадавшего сына, зло в душе старшего сына вскипело и вышло на поверхность. И сразу же стали видны внутренние проблемы, накапливавшиеся в его сердце долгие годы: эгоизм, высокомерие, обида, зависть.

А какой образ жизни наносит больший ущерб душе: младшего или старшего сына? Оба сына сбились с пути. Оба причинили себе много боли и страданий.

Еще одна характеристика старшего сына – отсутствие радости. Все, кроме него, радуются, а он “осердился и не хотел войти” (Лк. 15:28).

Притча о блудном сыне – это не сказка со счастливым концом. Мы не знаем, как закончилась эта история: примирились братья или нет, осознал ли старший сын свой грех или нет. В чем можно быть уверенным до конца, так это в безграничной любви отца. Читая притчу и рассматривая картину, мы не должны делить братьев на доброго и злого, так как по­настоящему добр только отец. Оба сына любимы отцом, он выбегает навстречу не только младшему, но и старшему сыну, и говорит ему с любовью: “Ты всегда со мною, и все мое твое” (Лк. 15:31). В этих словах заключается огромная нелицеприятная любовь отца к обоим сыновьям.

 

Ожесточенная верность

Зависть старшего сына очевидна: он стоит в стороне, как посторонний наблюдатель. Находясь в темноте, вдали от отца и вернувшегося брата, он считает себя обделенным любовью и вниманием и доходит до того, что уже не видит в кающемся грешнике своего брата. Споря со своим отцом, он называет его “этот сын твой” (Лк. 15:30).

Таким образом, не только у младшего сына нарушены отношения с отцом, старший тоже в разладе с ним. Он видит себя рабом в отеческом доме. Единственное, что им управляет и держит его в доме отца, – это страх.

Что же делать старшему сыну, чтобы сердцем вернуться к отцу? Отец проявляет инициативу, выбегая навстречу сыну. Но шаг навстречу отцу должен сделать и старший сын, признать, что виновен и тоже заблудился в жизни. Ему нужно не пассивно ждать в стороне, когда отец придет и заговорит с ним, но самому начать общение словами благодарения. Каждый день необходимо в молитве благодарить Бога за все, что Он так щедро дает, и верить, что Его дом – это самое лучшее место для жизни. В Его доме – не оковы, а свобода; в Его доме – не рабство, а служение; у Отца нет любимчиков и все дети одинаково дороги для Него.

Итак, благодарение и доверие – это шаги на пути к возвращению старшего сына. Но в глубине его сердца не умолкает голос сомнения: “Бог не любит меня. Он больше радуется возвращению блудных детей, проведших многие годы жизни в страшных грехах. Он не обращает на меня внимания. Ведь я всегда нахожусь в его доме. Он ни во что не ставит меня. Не я его любимый сын. Я не надеюсь на то, что он даст мне то, что мне так нужно”. Сознательный выбор между обидой и благодарностью – необходимый шаг для примирения.

 

Рембрандт – отец

 

Рембрандт ко времени написания своей картины потерял почти всех дорогих ему близких людей. Наверняка он пролил много слез, от чего и сам мог потерять зрение. К концу жизни он сам оказался настрадавшимся отцом. Похоже, что, будучи сначала похожим на младшего брата, затем – на старшего, он, наконец, стал отцом и, таким образом, приготовил себя к вечной жизни.

 

Отец

 

У притчи может быть еще одно название – “Радушие милосердного отца”. Ведь, прежде всего, эта притча говорит о безграничной Отцовской любви.

Каждая деталь фигуры отца на картине: выражение лица, положение тела, цвет одежды, его руки – говорит о божественной любви к человеку, существовавшей от начала времен.

Неслучайно Рембрандт изображает Бога пожилым человеком, потерявшим зрение и физическую крепость. С юности Рембрандт любил рисовать людей преклонного возраста, так как хотел показать их внутреннюю красоту. Ему также нравилось рисовать слепых людей: он считал их по­настоящему зрячими, видящими то, что не каждому дано увидеть.

Первоначально Рембрандт хотел изобразить отца бегущим навстречу сыну, как об этом повествует новозаветная притча. У него уже были готовы наброски. Но затем, спустя многие годы, Рембрандт все же изобразил встречу не в движении, а в покое, где отец узнает сына не физическим зрением, а глазами сердца.

Бог открывается в Библии в первую очередь как Отец. Любовь отца безмерна и столь велика, что не может силой заставить сына или дочь любить Себя. Отец дает своим детям такую свободу, что они могут беспрепятственно покинуть родительский дом.

Рембрандт предлагает нам портрет Бога, в которого так хочется верить: Отец от начала сотворения мира с распростертыми объятиями ожидает возвращения своих заблудших детей. Он ждет, а не тянет детей домой силой. Он никогда не опускает своих рук от отчаяния и потери надежды. Он желает проговорить им слова любви и прикоснуться к ним своими усталыми руками. Его единственное желание – это благословить.

 

Отец, он же – мать

Центром картины Рембрандта, несомненно, являются руки отца. На них падает основной свет. На них устремлены глаза наблюдателей. Эти руки дают прощение, примирение и исцеление. Но при внимательном рассмотрении становится очевидным, что руки Отца Рембрандт рисует совершенно разными. Левая рука, которой отец касается плеча сына, сильная и мужественная. А правая – нежная, мягкая, изящная. Пальцы расположены близко друг ко другу. Рука мягко лежит на плече сына, желая утешить, пожалеть, погладить сына. Это – рука матери.

Бог­Отец – не только великий патриарх. Он является как Отцом, так и Матерью. Он прикасается к своему сыну Отцовской и Материнской рукой. Отцовская рука держит сына, материнская – поглаживает его. Отцовская рука подкрепляет сына, материнская – утешает. В нашем Боге в полной мере проявляется отцовство и материнство. В книге пророка Исайи Бог говорит о своих материнских чувствах так: “Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего? Но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя. Вот, Я начертал тебя на дланях Моих” (Ис. 49:15­16).

Красная мантия отца тоже напоминает материнский образ – крылья птицы. На ум приходят слова Иисуса: “Иерусалим, Иерусалим… сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!” (Мф. 23:37). День за днем Бог хранит своих детей в безопасности, как птица своих птенцов, защищая и заботясь.

Сердце Отца вмещает обоих сыновей. Заветная мечта Отца – видеть их вместе за одним столом в братском общении. Но человеку нелегко согласиться с нелицеприятной любовью Бога. Старший сын обижен радостью отца и видит себя в невыгодном свете. Почему? Наверное, от того, что в нашем обществе все люди стоят на шкале сравнения: более и менее умные, более и менее привлекательные, более и менее везучие. Поэтому человеку трудно поверить в любовь Отца, который не взвешивает нас на весах сравнения. Слыша, как кого­то хвалят, трудно не огорчиться за себя и не думать, что я сам не достоин похвалы. Читая о подвигах великих людей, волей­неволей поддаешься искушению засомневаться в себе. Слыша о наградах, призах, медалях, которыми удостаивают особых людей, трудно не задаться вопросом: “А почему это происходит не со мной?”

 

Каждый ребенок – единственный

Мир, в котором мы живем, – это мир оценок, баллов, статистики, поэтому сознательно или бессознательно каждый пытается оценить себя, сравнивая с окружающими людьми. Много радостей и переживаний в жизни вызвано именно сравнением. Но Бог, который сочетает в Себе одновременно и отеческие, и материнские черты никогда не ставит нас на шкалу сравнения. Но человеку трудно осознать это до конца. Когда кого­либо называют любимым сыном или дочерью, складывается впечатление, что другие дети менее любимы. А у Бога все по­другому: Он одинаково любит всех своих детей, видя уникальность каждого.

Старшему сыну хочется, чтобы отец любил его больше, чем младшего брата. Он не радуется щедрости и любвеобилию отца. Он хочет, чтобы отец оценил его заслуги, заметил, что он лучше своего младшего брата. А Бог желает, чтобы его старшие дети вместе с ним радовались его щедрости. Для этого им следует научиться смотреть на мир не глазами своей заниженной самооценки, а глазами Божественной любви. До тех пор, пока человек представляет Бога отцом, желающим использовать сына в качестве низкооплачиваемого раба, ему не остается ничего, кроме как испытывать зависть, обиду и высокомерие по отношению к своим “младшим” братьям и сестрам. Но когда человек принимает решение смотреть на мир глазами Божественной любви и осознает, что Бог – не скупой, а милосердный отец, тогда его сердце наполняется благодарностью, и он видит себя любимым ребенком.

Отец не пассивен в своем ожидании. Три притчи в 15 главе Евангелия от Луки учат тому, что Бог проявляет инициативу в нашем спасении. Не сам человек принимает решение следовать за Богом – Бог сначала избирает его. Еще до того, как взрослый человек может прикоснуться к младенцу, Бог создал ребенка “в тайне”, образовал его “во глубине утробы”, возлюбил нас еще до того, как родители узнали о нашем зачатии.

Мы пытаемся искать Бога, познавать и любить Его. Но ведь и Бог старается найти нас, узнать поближе и дать нам свою любовь. Поэтому вместо вопроса: “Как мне найти Бога?”, мы должны задаваться вопросом: “Что мне нужно сделать, чтобы позволить Богу найти меня?” Вместо вопроса: “Как мне познать Бога?”, задаваться вопросом: “Что мне сделать, чтобы Бог узнал меня?” Вместо вопроса: “Как мне любить Бога?”, задаваться вопросом: “Что мне сделать, чтобы дать место божественной любви в моей жизни?”

Бог вглядывается вдаль, пытаясь найти меня. Он, как отец в притче, выходит на улицу, не отрывает глаз от дороги и, увидев сына издали, бежит ему навстречу. Бог не прячется от человека, чтобы затруднить ему дорогу домой. Напротив, Бог проявляет инициативу, даже когда человек пытается спрятаться от него, не желая возвращаться.

 

Недостоин любви

Зачастую люди прячутся от Бога, потому что у них слишком занижена самооценка. Такое негативное отношение к себе происходит от того, что общество, в котором мы живем, заставляет человека думать о себе как о бесполезном, никому не нужном существе. Бизнес у многих современных производителей процветает лишь потому, что им удается манипулировать низкой самооценкой своих потребителей, создавая духовные ожидания через приобретение материальных ценностей. Но до тех пор, пока человек смотрит на себя как на ничтожное создание, его очень просто подтолкнуть к покупке ненужных вещей, к контактам с теми людьми или обращению к тем теориям, которые обещают радикальное изменение самовосприятия, несмотря на их абсолютную неспособность помочь. Но, позволяя манипулировать собою, человек обнаруживает еще больше причин для самоуничижения и представления себя нежеланным и нелюбимым.

Отец радуется возвращению младшего сына. Он даже не дает ему возможности оправдываться и каяться, не желает слышать долгих исповеданий. Он спешит отпраздновать возвращение вернувшегося сына и, не медля, дает ему все самое лучшее: дорогие одежды, перстень и обувь в знак возобновления их отношений и восстановления наследования. Бог богат своей милостью и щедростью. Он не желает, чтобы его дети служили в его доме как наемные работники. Он облекает их в одежды свободы и приказывает приготовить пир. Он думает только о празднике: “Станем есть и веселиться! Ибо этот мой сын был мертв и ожил, пропадал и нашелся” (Лк. 15:23­24).

 

Пир горой!

Такое празднование является неотъемлемым элементом Царства Божия. Бог не только предлагает прощение, исцеление и восстановление отношений кающемуся грешнику, но и ожидает, что все свидетели этого события будут радоваться вместе с Ним. Во всех трех притчах, в которых Иисус объясняет, почему Он ест с грешниками, Бог радуется и приглашает нас разделить Его радость: “Порадуйтесь со мною, – говорит пастух, – я нашел мою пропавшую овцу”. “Порадуйтесь со мною, – говорит женщина, – я нашла потерянную монету”. “Порадуйтесь со мною, – говорит отец, – сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся”. Все эти слова исходят из уст Бога. Он не хочет удержать радость только для Себя, но желает, чтобы все мы радовались вместе с Ним.

Однако на картине Рембрандта лишь Отец выказывает радость вернувшемуся сыну. Остальные герои стоят в стороне. Примут ли они блудного сына так, как это сделал отец? Этот вопрос обращен сегодня и к каждому из нас. Примем ли мы в наш круг общения людей с запятнанным прошлым? Этот вопрос важен и по той причине, что мы зачастую противимся радости потому, что нам трудно представить, что Бог – любитель веселых вечеринок. Но пир – эта одна из характеристик Божьего Царства. Несмотря на то, что наш мир все еще полон страданий и зла, Бог призывает нас радоваться. Бог радуется спасению одного грешника, и мы должны радоваться вместе с Ним. И тогда наша жизнь преобразится. Это духовная дисциплина: мы должны учиться радоваться, даже когда сталкиваемся со множеством проблем. Радость не отрицает печаль, но преобразует ее в причину для еще большей радости.

С точки зрения Бога, робкое покаяние одного грешника – достаточная причина для того, чтобы наполнить небеса ангельским пеньем и божественной радостью.

 

“Не бойся, Маша!”

Для многих людей Бог­Отец представляется грозным и страшным. Невозможно постичь любовь Отца до тех пор, пока человек находится в страхе перед силой Бога, и поэтому, на первый взгляд, кажется, что следует держаться на расстоянии от Отца, несмотря на желание более близких отношений с Ним. Жизнь многих людей парализована этим страхом вне зависимости от их возраста, религии и образа жизни. Такой парализующий страх перед Богом является одной из самых великих трагедий человека.

Работа Рембрандта и трагическая история его жизни помогают иначе посмотреть на отношения Бога­Отца и человека. Самая важная задача в жизни человека – это избавиться от такого сковывающего страха, и тогда у него появится возможность стать подобным Отцу. Самое главное призвание в жизни христианина – это стать как можно больше похожим на Отца, и каждый день проявлять Его любовь и сострадание. Несмотря на то, что нам намного легче ассоциировать себя с младшим и старшим братом, мы должны стремиться к тому, чтобы стать подобными Отцу. Ни один отец, ни одна мать никогда не становятся таковыми, не будучи сначала детьми, но каждый сын и каждая дочь должны сознательно отказаться от своего детства для того, чтобы стать матерью или отцом. Это не простой шаг, но необходимый для духовного становления.

 

Отцами не рождаются

Для многих людей первый шаг на пути духовного странствования – это осознание того, что они являются младшими сыновьями. Затем – старшими. На этом многие останавливаются. А как же отец? Мы уделяем так много внимания сыновьям, в то время как отец является центром работы великого художника, несмотря на то, что Рембрандт не ствит его в центре композиции. От него исходит весь свет, на него устремлены все глаза. И именно с ним нам надлежит сравнивать себя. Каждому из нас предстоит ответить на вопросы: “А хочу ли я быть похожим на отца? Хочу ли я быть не только прощенным, но и прощающим; не только тем, кого с радостью принимают домой, но и тем, кто сам с радостью и радушием оказывает прием заблудившимся грешникам; не просто тем, к кому отнеслись с состраданием и милосердием, но и тем, кто сам желает проявлять милость и сострадание?”

Наверное, одним из самых радикальных заявлений Иисуса являются слова: “Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд” (Лк. 6:36). В Писании неоднократно говорится о сострадании Иисуса не только для того, чтобы убедить нас в доброте Бога, но и для того, чтобы научить и побудить нас к таким же действиям, чтобы мы проявляли к ближним такое же сострадание, какое Бог проявил к нам.

Поэтому, несмотря на то, что мы больше похожи на младшего или старшего сына, призвание каждого из нас состоит в том, чтобы быть наследниками нашего Отца. Христианин предопределен к тому, чтобы стать Отцом и вести себя так же, как Отец. Поэтому возвращение к Отцу – это путь становления в качестве Отца.

С годами, глядя в зеркало, мы поражаемся тому, как сильно мы становимся похожими на наших земных родителей, которых мы уважаем, иногда критикуем, любим и побаиваемся. Мы пытаемся найти свой путь в жизни, но во многом именно родители определяют наше будущее, так как мы являемся их детьми.

Таким образом, преображение в Отца – это не малая часть учения Христа, а самая его сущность. Иисус является образцом для нас в уподоблении Отцу: в Нем пребывает полнота Божия, вся слава Божия принадлежит Ему. Он имеет такое единство и близость с Отцом, что видеть Иисуса достаточно для того, чтобы понять, что представляет из себя Отец. “Покажи нам Отца”, – просит Иисуса Филипп. На что Иисус отвечает: “Видевший Меня видел Отца” (Ин. 14:9).

 

Секрет отцовства

 

Глядя на картину, приходишь к выводу, что для того, чтобы стать настоящим любящим отцом, необходимо воспитывать в себе три характерные черты: сокрушение, прощение и щедрость.

На первый взгляд может показаться странным, что сокрушение помогает человеку стать милосердным отцом. Но именно сокрушение о грехах мира заставляет сердце болеть и наполняться слезами. Видя, как далеко зашел человек в своих грехах, ничего другого не остается, как только плакать о его испорченности. Когда мы видим брошенных детей и стариков, умирающих пациентов в хосписах, концлагеря, изнасилованных женщин и мужчин, людей, изнемогающих от голода, невозможно оставаться равнодушным, счастливым и абсолютно не тронутым страданиями наших ближних.

Сокрушение является необходимым упражнением для сердца, которое видит грех мира и понимает, что это великая цена свободы, без которой нет места любви. Поэтому, чтобы стать отцом, каким показывает его евангелист и Рембрандт, необходимо не стыдиться слез и плакать о грехах нашего мира. Это подготовит нас к тому, чтобы принять любого грешника, вне зависимости от того, каким бы тяжелым не был его путь, и простить его от всего сердца.

Второй шаг на пути приближения к образу и подобию милосердного отца – это прощение. Иногда оно кажется почти невозможным, но Иисус учит нас, что прощать – это не совет, а заповедь: “И если семь раз в день согрешит против тебя и семь раз в день обратится, и скажет: “каюсь”, – прости ему” (Лк. 17:4).

Даже в том случае, если человек не просит прощения, мы должны прощать. Бог прощает без всяких условий, и нам следует учиться прощать именно так. Но для этого необходимо стать выше своей обиды и уязвленного самолюбия, и без всяких условий простить своего обидчика.

Третий шаг на пути становления отцом – это щедрость. Отец дает все самое лучшее вернувшемуся сыну и говорит ему: “Все мое – твое” (Лк. 15:31). Отец ничего не “придержал” для себя, вся его жизнь – для детей. И поэтому отец на картине Рембрандта – это образ Бога­Отца, безграничного в своей щедрости, любви, сострадании, радости, заботе и прощении.

Для того чтобы уподобиться отцу, необходимо упражняться в щедрости. Так же, как Бог щедр, нам следует быть щедрыми по отношению к нашим братьям и сестрам. Щедрыми не рождаются, а становятся. По своей греховной природе человек не хочет быть щедрым. Он желает лучшее оставить для себя, все делать ради собственной выгоды и наживы.

Таким образом, сокрушение, прощение и щедрость являются тремя существенными шагами на пути преображения человека в образ Бога­Отца. Будучи отцом, я не призван вернуться в дом Отца, а призван быть там и радоваться тому, что нахожусь в самом лучшем доме, где могут быть восполнены все мои желания и потребности. Находясь в доме отца, я могу быть отцом для сбившихся с пути братьев и сестер и с радушием принимать их домой. Быть отцом – значит не сожалеть о годах, прожитых в доме отца, и не думать, что в молодости я упустил много возможностей.

По­человечески трудно любить, не ожидая взамен благодарности. Но с помощью Бога смысл жизни – это стать отцом для младших непокорных и старших обиженных братьев и сестер и принимать их в доме отца без всяких условий, с радостью и прощением, с которым Бог принял и меня.

 

Кто ты?

 

Сегодня в нашем обществе, в наших церквах так много “младших” и “старших” братьев. Легко делить людей на эти две категории – грешников и фарисеев. Но в то же время мы видим, как мало “отцов”. Нашим церквам сегодня нужны именно они. Но как трудно смириться с таким образом отца, каким показывают его Евангелие и Рембрандт! Мы не хотим быть почти потерявшими зрение, мы хотим видеть все, что происходит за нашими спинами. Мы не хотим сидеть дома и ждать, когда наши заблудшие дети вернутся домой, мы хотим быть вместе с ними на поле, где они пасут свиней. Мы не хотим молчать об их похождениях, а хотим слышать всю историю, “от и до”, со всеми подробностями.

Но наше призвание – это стать отцом и быть в доме Отца, ожидая возвращения грешников, и принимать их с радостью и прощением.

Картина Рембрандта не оставляет нас равнодушными. Трудно устоять перед тем, чтобы не увидеть себя на месте одного из персонажей. Большинство из нас сразу увидят себя на месте младшего блудного сына. Даже название этой притчи – “Возвращение блудного сына”. Но осознание своей греховности и возвращение в дом отца – лишь первый шаг в духовной жизни человека.

Некоторые увидят себя на месте старшего сына. У них в жизни все “правильно”, нет духовных “падений”, но нет и близких отношений с Богом. Они представляют свою жизнь тяжелой службой в доме скупого отца, обделяющего их вниманием и подарками. Они с осуждением и презрением относятся к своим младшим братьям, но в глубине души завидуют им.

К сожалению, не многие увидят себя на месте отца. Но именно о нем притча и картина Рембрандта, именно он занимает центральное место. Отец есть любовь, прощение и радость.

Как бы мы ни начинали свой христианский путь, наше призвание – вырасти в зрелого христианина, который бы во всем уподобился Отцу. И так хочется, чтобы другие люди, глядя на него, говорили: “Как он похож на своего Отца!”