Книга Откровения Иоанна Богослова 3:14-22. И Ангелу Лаодикийской церкви напиши: так говорит Аминь, свидетель верный и истинный, начало создания Божия: знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: `я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды’; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг.
Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть. Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак будь ревностен и покайся.
Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною. Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его. Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам.
Меня завораживает картина Ван Гога «Звездная ночь». Глядя на нее, невольно вспоминаешь слова Эммануила Канта: «Две вещи убеждают меня в существовании Бога – звездное небо у меня над головой и нравственный закон у меня в сердце». Божественная красота ночного небосклона, отраженная в сознании художника, кажется духовным апофеозом пост-ребрандтовской фламандской живописи, пока болью в сердце не отдается одна деталь. На залитой холодным лунным светом земле, среди прижавшихся друг к другу хижин, излучающих тепло домашнего уюта, совершенно инородным телом выделяется зияющее пустыми глазницами темных окон здание церкви. В нем нет ни света, ни тепла, ни чувства, ни жизни.
Хочется отмахнуться от этого саднящего образа – чего еще можно ожидать от автора картины? Проучившись несколько лет в школе миссионеров, он вскоре оставил труд проповедника и полностью посвятил себя служению эфемерным художественным ценностям. Его недолгая жизнь превратилась в непрерывную чреду эмоциональных и психических проблем, из лабиринта которых художник так и не нашел иного выхода кроме револьверного выстрела. Апостол предупреждает нас: Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет: сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную (К Галатам 6:7-8).
Бог поругаем не бывает. А как насчет Его детей? Почему снова и снова мы встречаем в картинах Ван Гога все тот же навязчивый образ – церковь без света, церковь без жизни, церковь без дверей? Почему он, сын пастора, изучив все, что нужно знать о Христе, так и не познал Самого Христа? Может быть, он все-таки искал Господа, но так и не нашел Его в церкви? Может быть, именно поэтому жизнь художника сложилась столь трагично? Мы можем об этом только гадать, погружаясь в образы его картин. Ведь для подлинного художника каждая картина – исповедь.
В предлагаемом к размышлению фрагменте книги Откровения Христос повелевает тайновидцу передать не кому-то лично, а целой церкви Его слова: Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною. В церкви тихо и спокойно. Она – ни холодна, ни горяча. В ней, казалось бы, есть все, что необходимо. Она разбогатела и, вроде, ни в чем не имеет нужды. Одного лишь не хватает – Того, Кто стоит за дверью. Того Единственного, без Которого все прочее – бессмысленно. Он вправе ворваться в Свой дом и, сделав бич из веревок, выгнать оттуда всех продающих и покупающих, опрокинуть столы меновщиков, как делал во дни Своей земной жизни. Но Он стоит у двери. Он хочет, чтобы мы сами, убрав все недостойное, впустили Его. «Кто отворит мне, с тем буду вечерять» – говорит Господь – «а если нет, то оставайтесь так, сами по себе». Он – Бог-Ревнитель, и когда мы пытаемся заменить Его реальное присутствие чем-либо иным, Он не станет нам мешать. Как говорил Клайв Льюис, люди бывают двух видов: те, что говорят Господу: «Да будет воля Твоя», и те, которым Бог говорит: «Ну что ж, пусть будет по-твоему».
Как же мы умудряемся не пускать Иисуса в церковь? Для этого есть два надежных, веками испытанных способа. Первый из них – административный способ церковного руководства. Это то, что мы могли бы назвать бюрократия. В этом случае во главе церкви стоит пастор. Он является ее руководителем; он разрабатывает стратегию и воплощает в жизнь собственные замыслы развития общины. В таких церквах любят говорить о планах роста церкви на ближайшие годы, о целеустремленности, о развитии и прогрессе. Основная форма взаимодействия членов такой церкви – вертикальная, сверху вниз. Пастор принимает решения, дает указания, осуществляет нововведения, и вся церковь живет в соответствии с его идеями.
Второй способ на первый взгляд кажется куда более надежным и стабильным. (Кто захочет быть заложником мнений, решений и указаний одного-единственного человека?). Это – способ всеобщего управления церковью, или – демократия. В этом случае община принимает решения соборно, и, по сути дела, каждый верующий руководит ею в равной степени. Но в этом случае существует негласное правило – всё нужно делать так, чтобы все остались довольны, и в результате жизнь церкви определяется привычками и традициями. Ведь людям спокойнее, чтобы всё оставалось таким, к какому они привыкли, и всё происходило так же, как всегда. Взаимодействие членов церкви в этом варианте тоже вертикальное, но не сверху вниз, а снизу вверх.
Тем не менее, в обоих случаях, будь то бюрократия – модель, заимствованная их мира бизнеса, или же демократия – модель, заимствованная из мира политики, церковью руководят люди. А Слово Божье учит: Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух (От Иоанна 3:6).
Церковь должна соответствовать Божьему замыслу о ней, потому что она – Его, а не наша. Вы куплены дорогою ценою; – учит Писание, – не делайтесь рабами человеков (1 Коринфянам 7:23), будь то один человек или все вместе взятые. И потому нам надлежит искать Божью волю и строить церковь в соответствии с Его замыслом и той моделью поместной церкви, какую находим в Его Слове – Библии. Нам надлежит помнить, что Главой как всей вселенской Церкви, так и каждой поместной общины является Христос, и библейский путь церковного руководства – ни бюрократия, ни демократия, а Христократия. Христос – Царь, и церковь – Его Царство! Он – Самодержец, Помазанник Божий. Мы все – Его подданные; мы – у Него на службе. Взаимодействие членов в церкви Божьей горизонтальное – все совместно служат друг другу, взаимно назидая и поддерживая друг друга.
В соответствии с библейским образом поместной общины, ее развитие должно определяться не решением одного человека или голосованием множества людей, но – водительством Духа Святого. Безусловно, Дух Святой может вести народ Божий как через одного человека, Своего пророка, так и через всеобщее послушание общины Божьей воле. Но очень важно помнить: нельзя подменять Божье водительство человеческими решениями – то ли коллективными, то ли административными.
Есть у церкви чему поучиться у мира бизнеса? Конечно, тем более что все наиболее эффективные принципы ведения бизнеса позаимствованы у церкви. Точно так же, есть чему церкви поучиться и у мира политики – у нее же позаимствованному и ею же зачастую забытому (пример тому – принцип разделения властей). Но каноном, нормативной базой, основой, фундаментом жизни церкви является Слово Божье. И если церковь отходит от этого фундамента, Христос оказывается за дверью. Мы не впускаем Его, пытаясь строить Его Тело по образу и подобию человеческих идей.
В случае бюрократической формы управления служители распознаются по профессиональным навыкам. Затем неизбежно провозглашается иерархия различных уровней служения, дабы у служителей существовал мотив продвижения по служебной лестнице. А если в самой общине нет подходящего человека для выполнения определенного служения, та может нанять его со стороны. Но место ли наемникам в церкви Христовой? Писание предупреждает: Наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит; и волк расхищает овец, и разгоняет их. Наемник бежит, потому что наемник, и нерадит об овцах (От Иоанна 10:12-13).
Когда же в церкви практикуется демократия, служители определяются умением ладить с людьми – делать что-либо так, чтобы все остались довольны вне зависимости, правильно это или нет. В этом случае община является главой самой себя, и задача служителя – ублажать общину, ее желания, ее интересы. Он будет как можно реже проповедовать о том, что общине может не понравится, например, – о жертвенности, о покаянии, и т.п. Он будет говорить только то, что льстит слуху большинства, ведь, в отличие от бюрократического подхода, служители в этом случае не нанимаются, а избираются общим голосованием.
Но если во главе церкви – Христос, Он Сам взращивает Своих служителей, причем – в каждом из нас. Ведь Писание говорит, что каждый верующий – служитель Божий, каждого Господь и призывает к служению, и наделяет необходимыми для этого дарами Святого Духа. Причем, всех – разными, ведь как нет одинаковых людей, так нет и одинаковых служений; каждый выражает свою любовь к Богу по-своему. И церковь отделяет своих членов на служение не ради заполнения должностной вакансии, а для выполнения определенной функции, к которой Господь их призывает. Ведь церковь Божья – это организм, тело, и в организме каждый орган имеет свое уникальное предназначение. Он ценен для организма не тем, какое положение он занимает, а тем, какую функцию он выполняет. Как в человеческом теле: даже от органа, находящегося на самом верху, никакой пользы, если он не функционирует должным образом, ибо не положением, а функцией определяется его ценность. Потому-то и церковь должна быть органичной, то есть быть совокупностью органов. Она должна быть Телом.
Однако у привыкших к бюрократическому или демократическому способу управления, органичные церкви вызывают недоумение. Такие общины неформальны, мало организованы. Как же можно ими управлять? Где их структура? И как же – без стратегии? А никакой стратегии и нет. Есть функции, и вам могут рассказать, кто чем в этой церкви занимается, кто за что отвечает. Но формальной структуры, как таковой, в ней нет, и управлять органичной церковью в мирском смысле этого понятия, т.е. манипулировать ею, невозможно – это не гамлетовская флейта.
Более того, в органичной церкви могут отсутствовать некоторые служения, без которых сегодня, казалось бы, церковь невозможно даже представить. Например, когда в нашей общине директора нашей Воскресной школы Господь призвал создавать детский дом в другом городе, у нас некоторое время, пока Господь не призвал нового человека на это служение, не было Воскресной школы. Люди сетовали: «Как это церковь может быть без Воскресной школы?!». Но задумайтесь на минуточку: вы хоть раз встречали в Библии Воскресную школу для детей? Ответственность за христианское воспитание детей всецело лежала, лежит и будет лежать на их родителях или восприемниках. Воскресная школа же создается для возрастной градации богослужения, если имеются конкретные люди, призванные на этот труд. Конечно, общине лучше, когда Воскресная школа есть, но если никто на данное служение не призван Господом, тогда лучше – без таковой.
В бюрократической системе этот вопрос решается куда проще. Пастор говорит: «Так, иди сюда. Вот, я смотрю, у тебя – шестеро детей; значит, ты с ними умеешь работать; значит – будешь вести Воскресную школу». И не важно что, может быть, церковь – единственное место, где этот человек находил отдых от своих детей. Сознание долга перед общиной и ее руководством превращается в средство манипулирования ее членами.
В демократической церкви – по-другому. Там основное средство манипуляции – чувство вины, а используемый для этого инструмент – «объявления»: «Дорогие братья, у нас некому вести Воскресную школу! Мы уже месяц объявляем об этом. Ну, неужели ни у кого совесть не заработает? Давайте, сегодня останемся, и будем молиться об этой ситуации, пока кто-нибудь не вызовется на данное служение». И, действительно, рано или поздно, кто-нибудь встанет и скажет: «Все, я больше так не могу! Я ненавижу детей; я в жизни не проводил каких-либо занятий, но я больше не могу этого слышать! Я обязуюсь вести занятия воскресной школы в течение одного года». Этот человек приступает к служению, и вскоре родители говорят между собой: «Похоже, он терпеть не может детей, и, скорее всего, в жизни не проводил никаких занятий, но хоть дети по церкви во время богослужения не скачут». Сам же он думает: «Ну вот, осталось пережить этот кошмар всего 51 раз».
Господь готовит и призывает каждого в свой срок. Если для какого-то служения нет добровольцев, значит, – еще не время. В этом нет никакой трагедии или повода комплексовать, мол, при такой-то церкви есть христианская радиостанция, а при другой – бесплатная кухня для нуждающихся. Что тебе до того? – говорит Христос, – ты иди за Мною (От Иоанна 21:22). Это – их служение, нам же надлежит искать свое собственное, основанное на дарах и призвании членов нашей церкви. Мы должны радоваться и благодарить Бога за служения других церквей, но у нас не должно быть всего того же самого, что и в других церквах. Ведь как не бывает одинаковых людей, так не бывает одинаковых церквей, и мы должны ценить и развивать те дары и те служения, которыми Господь наделил нашу общину. У нас их – немало! Каждый служит Богу, принося Ему свой особый дар. Писание говорит: Вы – род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет (1Петра 2:9).
Кто же такие священники? Это те, кто призван совершать богослужение, приносить жертвы. Причем – доброхотно, радостно и благоговейно. Священство – не обязанность, а честь и привилегия. Если же мы приходим в церковь не для священнодействия, если пренебрегаем своим долгом царственного священства, то мы – лишь потребители. А если церковь еще и поддерживает нас как служителей материально, то мы превращаемся в наемников.
Не чувство озабоченности, не чувство долга, не чувство солидарности, а именно трепет, восторг и благоговение являются признаками подлинного богослужения. Задумайтесь: когда Апостол говорит об устройстве церкви, он не ему находит иного определения кроме как «тайна» – тайна домостроительства Божьего (Ефесянам 3:9). И, более того, он не находит другого способа описания этой тайны, кроме молитвы – молитвенного обращения к Триединому Богу – Отцу, Сыну, Святому Духу, – и… к церкви, как земному носителю этой божественной полноты. Он взывает с мольбой к нам с вами! Вслушайтесь (К Ефесянам 3:14-4:16):
Для сего преклоняю колени мои пред Отцем Господа нашего Иисуса Христа, от Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле, да даст вам, по богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши, чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы вам исполниться всею полнотою Божиею.
А Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем, Тому слава в Церкви во Христе Иисусе во все роды, от века до века. Аминь.
Итак я, узник в Господе, умоляю вас поступать достойно звания, в которое вы призваны, со всяким смиренномудрием и кротостью и долготерпением, снисходя друг ко другу любовью, стараясь сохранять единство духа в союзе мира.
Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас.Каждому же из нас дана благодать по мере дара Христова.
Посему и сказано: восшед на высоту, пленил плен и дал дары человекам. А `восшел’ что означает, как не то, что Он и нисходил прежде в преисподние места земли? Нисшедший, Он же есть и восшедший превыше всех небес, дабы наполнить все.
И Он поставил одних Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями к совершению святых на дело служения для созидания Тела Христова, доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова; дабы мы не были более младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения, но истинною любовью все возращали в Того, Который есть глава Христос, из Которого все тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания самого себя в любви.
Что мы видим? Тело Христово созидает само себя при действии в свою меру каждого члена! Миссионеров, проповедников, благовестников, учителей Господь поставил в церкви для обучения каждого верующего на дело служения! Так говорит Слово Божье, которое обладает наивысшим авторитетом как инструкция для строительства Его тела. В церкви мы не призываем обученных, а обучаем призванных.
Каждый призван на служение, и задача пресвитеров – пасторов, учителей, миссионеров, благовестников – обучать их для этого. А лучший способ обучения – личный пример. Люди способны понять то, что они от вас слышат, но поверят лишь тому, что в вас видят. Потому-то, в частности, в нашей общине пресвитеры несут свое служение безвозмездно, как жертву Господу. Жертва становится жертвой, только когда мы жертвуем чем-то. Не вознесу Господу Богу моему жертвы, взятой даром – утверждал царь Давид, муж по сердцу Божьему (2 Царств 24:24). Апостол Павел показывал пример сам и учил тому же нас: Ни серебра, ни золота, ни одежды я ни от кого не пожелал: сами знаете, что нуждам моим и нуждам бывших при мне послужили руки мои сии. Во всем показал я вам, что, так трудясь, надобно поддерживать слабых и памятовать слова Господа Иисуса, ибо Он Сам сказал: «блаженнее давать, нежели принимать»(Деяния 20:33-35). Потому-то даже у нашего штатного администратора, несущего к тому же пресвитерское служение, есть четкое разделение между служением и работой. Работа, это то, что делается в соответствии с должностными обязанностями и за плату. Служение же – это то, что ты делаешь безвозмездно в неурочное время, отдаешь Господу как дар.
Совершая богослужение, мы поклоняемся Господу и, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу (2 Коринфянам 3:18). Единение с Богом в поклонении неизбежно меняет нас в образ, в соответствии с которым мы были сотворены изначально. А меняемся мы, меняется и церковь – организм из нас, своих органов, состоящий.
Когда же церковь строится по бюрократическому принципу, какие-либо изменения возможны лишь как результат решения ее руководства. В этом случае любая инициатива какого-либо члена церкви воспринимается, как угроза авторитету руководителя, и, следовательно, – угроза всей организации. Подобным образом угрожает его авторитету и любой риск, ведь всякая неудача воспринимается как личное поражение руководителя, поскольку он – тот, кто отвечает за все. И потому, с целью уменьшения риска, какое-либо решение чаще всего принимается на основании исследований и анализа. Скажем, если возникает идея уличной евангелизации в микрорайоне, где собирается церковь, значит, нужно провести демографическое исследование – узнать возрастной состав жителей, каковы их интересы, какой у них род занятий? Все это, конечно, полезно знать, но куда полезней знать – является ли именно уличная евангелизация тем, к чему Господь призывает нас, или, может, у Него на нас иные виды, например – развитие служения милосердия? Но такой вопрос ставить не принято, потому что в бюрократической общине развитие определяется программами, долгосрочными планами, а любые нововведения контролируются установленными правилами.
Если же в церкви – демократия, то изменения вообще редкость, потому что стольким людям нелегко достичь единого мнения. Если же и вводится что-либо новое, то – в результате голосования. (Интересно, если бы перед Потопом решили проголосовать, стоит ли строить ковчег, чем бы дело кончилось?) Основанием же для решения являются результаты опросов и анкетирования – скажем, куда переставить пианино? Или – в какой цвет перекрасить стены? Или – какие проповеди вы хотели бы послушать? Конечно, знать мнение людей нужно и полезно. Но учителя должны помнить, что есть вещи, о которых люди не хотят слышать. И есть вещи, о необходимости услышать которые они просто не знают, пока не услышат этого – подобно женщине, идущей в магазин, и на вопрос: «А что ты намерена купить?», отвечающей: «Еще не знаю, ведь я этого еще не увидела».
В демократической церкви личная инициатива тоже воспринимается, как угроза всей организации, ведь нововведения угрожают традициям: «Мы никогда так не делали». Недаром возникла даже поговорка: «Знаете, в чем разница между террористом и лидером музыкального служения? С террористом иногда можно договориться». Если цель – чтобы все были довольны, естественно, о каких переговорах может быть речь? У нас всегда так было и так и всегда будет. Инициатива и, тем более, возможность риска угрожают сложившимся порядкам, а если постигает неудача, то это – коллективная трагедия всей общины.
Но там, где царит Христос, изменения неизбежны. Община постоянно преображается по мере преображения каждого из ее членов в результате действия Святого Духа. Бог, призывая человека, наделяет его видением для служения, и решения принимаются каждым индивидуально. Никто не вправе говорить нам, что мы что-то должны – никто никому ничем не остается должен кроме взаимной любви. Христос заплатил за все наши грехи сполна, мы – свободны. Приносить ли Богу дар благодарности или нет – исключительно наше дело, и история Каина и Авеля учит, что порой дар лучше не приносить, если этот дар этот – порождение обязанности, а не благодарности.
Когда я осознаю, что мое предназначение – служить (служить своей семье, служить ближним, служить церкви, служить Богу), я неизбежно стремлюсь найти свое призвание в этом служении. И ингредиенты рецепта такого поиска за последние двадцать веков не изменились – учение Апостолов, общение, преломление хлеба и молитва (Деяния 2:42). Молитва – в особенности, она – основа жизни церкви, ее сердцебиение. Для ранней церкви «верующий» значило «молящийся», и недаром ученики просили Иисуса: «Научи нас молиться».
Да, исследования необходимы для планирования, но не они – основание для жизни церкви. Любые демографические исследования невольно налагают на нас обязательства перед людьми вне церкви, а любые анкеты и опросы среди членов общины налагают обязательства перед людьми в церкви. Наши же обязательства должны быть не перед людьми, а перед Господом, и только перед Ним, потому что надежда церкви ни в программах, ни в проектах, а в Боге. Только Он дает и программы, и проекты, и ресурсы.
Мы не знаем будущего, и не должны быть заложниками собственных программ. Мы планируем, но ведет нас Бог. В книге Деяний Апостолов мы читаем, что у Павла был план обойти Малую Азию и посетить церкви, которые он основал там совместно с Варнавой (Деяния 15:36). Но Божий план был иным: Пройдя через Фригию и Галатийскую страну, они не были допущены Духом Святым проповедовать слово в Асии (16:6). На наше счастье, Апостол не держался своих планов, какими бы разумными они не выглядели, а подчинялся Божьему водительству. Дойдя до Мисии, предпринимали идти в Вифинию; но Дух не допустил их (16:7). Пути на Запад нет, пути на Север нет. Остается спускаться к морю. Миновав же Мисию, сошли они в Троаду (16:8).Казалось, все – это край земли. Перед ним – море, дальше идти некуда. И было ночью видение Павлу: предстал некий муж, Македонянин, прося его и говоря: приди в Македонию и помоги нам(16:9). Представляете, Павел-то думал, что земля осталась позади, а она была – впереди, за морем. То, что казалось концом пути, было только началом. И заяви тогда Павел: «Извините, но у нас – пятилетняя программа целеустремленного развития церквей Галатии, Асии и Вифинии», как Благая Весть дошла бы до Европы? Однако Апостол понимал, что никакие наши замыслы и программы не сравняться с радостью служения под Божьим водительством. После сего видения, тотчас мы положили отправиться в Македонию, заключая, что призывал нас Господь благовествовать там (16:10).
Мы часто говорим: «Я бы делал, чего Бог от меня хочет, но откуда мне знать, чего именно Он от меня хочет?». Ответ прост: делай то, что перед тобою в данный момент – это и есть то, чего Бог от тебя хочет. Пока же не начнешь делать то, к чему Бог тебя уже привел, каким бы мелочным, неважным и абсурдным это не казалось, Он тебе не покажет ничего другого. Ведь чтобы пройти свой путь, нужно сделать первый шаг, а если ты не доверяешь Богу даже в первом шаге, то зачем Ему показывать тебе всю дорогу? Бог не устраивает шоу на потеху публике, Он ожидает от нас верности шаг за шагом. Верою Авраам повиновался призванию идти в страну, которую имел получить в наследие, и пошел, не зная, куда идет. Верою обитал он на земле обетованной, как на чужой, и жил в шатрах с Исааком и Иаковом, сонаследниками того же обетования; ибо он ожидал города, имеющего основание, которого художник и строитель Бог (Евреям 11:8-10).
Хотим мы, чтобы наша церковь была подобна изображенным на полотнах Ван Гога, или – чтобы она имела основание, художник и строитель которого Бог? Для этого нам необходимо, подобно Аврааму проявлять верность Богу и Его замыслу о церкви. Для этого нам необходимо постоянно пребывать в служении, молитве, общении, изучении Писания, распознавая и развивая свои дары, чтобы их приносить Господу как жертву.
Знаете, каков самый увлекательный, самый полезный и самый надежный способ распознать свои дары? Экспериментирование! Попробуйте одно служение, другое, третье – посмотрите, что приносит наибольшую радость вам, наибольшую пользу братьям во Христе, наибольшие плоды – Царству. Это и будет – ваш дар. Но что нас сдерживает, так это опасение, что, мол, стоит один раз прийти, скажем, в ту же Воскресную школу, и я буду обязан ходить туда и впредь, даже если у меня не получится, или не понравится, или не сложится. Никто никому ничего не обязан! Каждый сам решает, какие обязательства взять на себя и на какой срок. И ключ к эффективному распознанию своего призвания – одноразовые обязательства. Экспериментируйте, пробуйте себя в различных служениях, потому что если мы не служим Господу, то – обкрадываем сами себя. Знаете, почему мы боимся пробовать? Мы боимся потерять свой авторитет. Мы боимся потерять свой покой. Мы хотим сберечь свою душу. Писание же учит: Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее (Лука 9:24).
Есть еще один интересный критерий для распознания своего призвания. Если вы считаете, что церковь нуждается в каком-то конкретном служении, – молитесь о нем. Может быть, то, что именно вы острее других чувствуете нехватку этого служения – признак, что именно вас Господь призывает на него, вам дает видение, каким оно должно быть. И заявления типа «попробовал раз – не получилось, пробовал другой – не вышло, и я больше не стал пробовать», – лишь отговорка.
Представьте себе, что вам бы гарантировалось, что всё, что вы бы хотели сделать, развить, изменить в церкви – всё бы удалось; что любая идея, которую вы захотели бы воплотить, – увенчалась бы успехом. Что бы вы тогда сделали? Подумайте. Так почему же вы этого не делаете?! Чем мы рискуем? Чем рискуют дети, стараясь угодить любящему Отцу? Не получится – Он все равно будет доволен, потому что желание детей угодить Ему, проявление их любви к Нему – куда важнее! Дети все равно не способны дать Ему что-либо, что не от Него же получили.
Горячие церкви живут любовью к Богу. Для них служение всегда – жертва, ведь для того, кого любишь, ничего не жалко! Холодные церкви живут милостью Божьей. И их служение – деятельность, ведь чего ни сделаешь для того, в ком нуждаешься! Но проблема в том, что сегодня многие церкви сегодня ни холодны, ни горячи. Сегодня, наверное, – еще больше, чем две тысячи лет назад, когда Иоанн записывал Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог.
В эпоху всеобщего потребительства, мы приходим в церковь, как в супермаркет. Мы всё примеряем на себя, всё попробуем: понравится – не понравится, подойдет – не подойдет. Мы выбираем свой фасон, свой цвет, свой размер. Мы сделались духовными потребителями, а церковь – «духовным потребсоюзом». Но в церкви Христовой ничто не должно быть нашего размера – все должно быть Божьего размера. И если я отдаю что-то, я должен отдавать в Божьем размере; если я служу, я должен служить в Божьем размере. Если я прихожу в церковь, то не для того, чтобы получить, а чтобы отдать, чтобы представить себя в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения (по-гречески – «литургия», священнодействие; К Римлянам 12:1).
Доводилось вам слышать такое: «Сегодня проповедник меня не впечатлил»; «Проповедь меня не тронула»; «Служение было неинтересное»; «Прославление меня сегодня не вдохновило»? Ну, и что с того? Не для тебя это все делалось! Проблема тут не в том, какой дар сегодня принесли Господу проповедующие или поющие, а в том, зачем ты сегодня приходил, если не вдохновился своим прославлением Бога, своей Ему жертвой? Ведь богослужение – не концерт, где одни выступают на сцене, а остальные – зрители в зале. Богослужение – это представление, совершаемое всей общиной ради Одного Единственного Зрителя. Это – совокупная жертва, предназначенная для Одного Единственного Получателя.
И потому еще смешнее бывает слышать: «сегодня в церкви не чувствовалось Божьего присутствия». Значит ли это, что Его там не было? Значит ли это, что когда я Бога чувствую, Он – здесь, а когда не чувствую, Его и нет? Мы что, своими ощущениями способны управлять наличием, или отсутствием Божьим?! Нам надлежит помнить, знать, верить: даже когда мы не чувствуем Божьего присутствия, Он – здесь, потому что Он – везде и всегда. Даже когда мы вовсе о Нем забываем, когда впадаем в уныние, когда у нас депрессия и все валится из рук, Бог – всегда рядом. Все Его обетования неизменны. И если я не ощущаю Его присутствия, то, причем тут Он? Проблема – во мне. И я должен искать, что же со мной не так, – может, какой нераскаянный грех, какая-то обида, непрощение, гордыня? Что именно не дает мне почувствовать Его присутствия? И, самое главное, придя в церковь, сказал ли я Богу, как я люблю Его? Принес ли я свой дар на Его алтарь, или, пошарив по карманам, бросил ему, как нищему, пару медяков?
Бог не требует от нас ничего. Он Свой дар нам уже отдал. Отдал безвозмездно. Дар настолько дорогой, что даже дерзнув на то, мы были бы не в состоянии за него рассчитаться. Он отдал нам Сына Своего, и этим доказал Свою любовь к нам. Каких еще доказательств нам надо? Каких ощущений?
Хотите, найти такую церковь, чтобы вам нравилась? Ищите ее. Это – занятие на всю жизнь. Никакое собрание людей не сможет дать вам необходимого. Ваши истинные нужды удовлетворит только Бог.
Хотите иметь такую церковь, чтобы она нравилась Христу? Созидайте ее, потому что вы – ее часть, ее член, ее орган. Развиваетесь вы – развивается вся церковь. Развивайте ее своим служением. Писание говорит: Притом знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу. Главное – различать: призваны мы по Его изволению, или водимы собственными желаниями. Иисус стоит у двери и стучит. Иисус стоит у двери каждой церкви. Иисус строит у двери нашей церкви. Пускать ли нам Его?