Дети и их родители жаждут стабильности. Когда их мир содрогается от перемен, они утешаются в том, что остается стабильным. Я напоминаю моим младшим детям, что потеря их матери, не смотря на всю боль, не значит, что все изменилось. В самом деле, когда я укладываю спать моих малюток, я, как и всегда, напоминаю им об этих неизменных истинах: “Папа любит тебя. Мама любит тебя. Папа и мама любят друг друга. И Иисус тебя любит.” Это неизменные истины, на которые они всегда могут рассчитывать, твердая почва под их ногами. Мы, оставшиеся позади, все еще вместе. И я – все еще я.
Но я боюсь, тем не менее, что я все же не тот же самый. Эта меланхолия, которая преследует меня, как облако парящее над головой, это на меня не похоже. Просыпаться более усталым, чем когда ложишься спать, это тоже на меня не похоже. Не интересоваться едой, это вообще на меня не похоже. Я не узнаю себя в зеркале. И не слышу своего голоса в том, что пишу. Это какой-то чужак сидит и плачет у меня в кабинете.
Это не должно бы меня удивлять. Я слишком долго преуменьшал нашу высокомерную и новомодную тенденцию в Реформатском мире превращать Божию поэзию бытия в простую метафору. Бог говорит, что церковь это тело Христово, а мы, вместо того, чтобы войти в реальность этого, уменьшаем это до “будьте внимательны друг к другу.” И я, так или иначе, виноват в этом.
Библия говорит, что муж и жена являются одной плотью. Христианские гуру по семейным вопросам превращают это в тоже “будьте внимательны друг к другу.” Это то, что нам говорят о важности открытого общения. Мы поощряемы заботиться о супруге, как о себе. Мы, перефразировав Божьи слова для лучшего понимания, оказались еще дальше от правды. Нам не дана заповедь жить вместе, как если бы мы были одной плотью. Вместо этого, нам сказано, что это и есть настоящая правда. Эта реальность одной плоти значит, что я потерял недавно не любовь всей моей жизни, но половину себя. Так как же я могу себя узнавать, если я сейчас только половина от того, чем я когда-то был? Не будет ли это точным, сказать, что когда она испустила свое последнее дыхание, часть меня умерла? И в самом деле, половина меня мертва.
Хорошая новость, тем не менее, все та же. Половина меня мертва, и с Иисусом. Половина меня не впадает в меланхолию, но пребывает в радости. Половина меня больше не плачет. Половина меня больше не грешит. Половина меня любит меня и детей совершенной любовью. Скорбь о грядущих неделях и месяцах превращается в веселье, когда оставшаяся половина меня начинает более глубоко верить благословению, которое у меня есть в моей лучшей половинке.
Я люблю Денис и на небе и на земле. И она меня так же любит. И Иисус любит нас обоих, как прекрасную невесту, которая не только объединила нас, но и содержит нас вместе. Пусть истины Евангелия принесут мне спокойный сон сегодня.
www.ligonier.org