Проповедь в постмодернистском городе

Тим Келлер, старший пастор, Пресвитерианская церковь Искупителя

 

В этой публикации The Movement[1] предлагает первую из двух частей статьи о возвещении Евангелия в урбанизированном мире.

ПРОПОВЕДЬ ЕВАНГЕЛИЯ КАК КЛЮЧЕВОЙ ФАКТОР ДЛЯ ЖИЗНИ ХРИСТИАН

В основе служения церкви Искупителя и ее философии проповеди для постмодернистской аудитории лежит убеждение, что “Евангелие” является не просто путем к спасению от воздаяния за грех, но и основополагающей динамикой для всей христианской жизни – как индивидуальной, так и общинной, как в личной сфере, так и в общественной. Другими словами, Евангелие предназначено не только для неверующих, но и для самих христиан. Это значит, что Евангелие предназначено не только для того, чтобы человек мог сделать первые шаги в христианской жизни, но оно объемлет всю христианскую жизнь: от “А” до “Я”. Неправильно думать, что Евангелие – это только инструмент для спасения неверующих, а потом христианская зрелость достигается огромными усилиями по воплощению в своей жизни библейских принципов. Правильнее сказать, что мы спасены верой в Евангелие, и потом на протяжении всей жизни мы преобразуемся каждой частью нашего разума, сердца и жизни все более глубокой верой в Евангелие.

ЕВАНГЕЛИЕ ПРОТИВ РЕЛИГИИ

Евангелие значит: “я принят через Христа, поэтому я повинуюсь”, в то время как любые другие религии сводятся к следующему: “я повинуюсь, поэтому я принят”. Мартин Лютер когда-то проницательно заметил, что этот последний принцип, принцип “религии” присутствует “по умолчанию” в глубине каждого человека. Человек продолжает мыслить подобным образом даже после обращения ко Христу. Хотя мы и понимаем и принимаем принцип Евангелия, нашим сердцам всегда хочется вернуться к модели самоспасения, которая ведет к духовной безжизненности, гордости, соперничеству и неэффективности в служении.

Например, служители находят радость и ощущение собственной значимости скорее в успешном служении, чем в осознании того, что они любимы Богом во Христе. Почему? Их сердца все еще работают по принципу: “если я делаю и исполняю все, как следует, – тогда я буду принят” (ср. Гарольд Абрахамс из фильма “Огненные колесницы”: “у меня есть 10 секунд, чтобы оправдать свое существование”). Другими словами, на одном уровне мы доверяем Евангелию, а на другом – уже нет.

Так почему же мы перегораем в служении? Конечно, можно объяснить это тем, что мы не практикуем принцип соблюдения «субботнего отдыха» (шаббата), однако глубинной причиной является наше неверие в Евангелие! Почему нас настолько подавляет критицизм? Человек, который видит собственную ценность прежде всего в своем исполнении служения, будет подавлен критикой в оценке служения, потому что именно эта оценка и составляет суть его личности и идентичности. Главная проблема – неверие в Евангелие.

Таким образом, в корне всех неудач христиан в стремлении к праведной жизни – например, когда они не жертвуют свои деньги щедро, не говорят правду, не заботятся о бедных, не справляются с беспокойством и тревогой – лежит самый глубокий грех, грех неверия, или отсутствия глубокой радости в Божьей благодати во Христе, отсутствия жизни согласно нашей новой идентичности во Христе. Это значит, что каждую неделю различными путями служитель должен применять Евангелие спасения по благодати через веру в подвиг Христа. Так каждую неделю неверующие знакомятся с Евангелием, причем в его наиболее практичных и разнообразных формах, а не просто в виде повторения “четырех духовных законов”. Именно такой подход требуется, чтобы достигнуть сердца прагматиков эпохи постмодернизма.

ГРЕХ, ЛЕЖАЩИЙ В ОСНОВЕ ВСЕХ ГРЕХОВ

В основе наших грехов, связанных с поведением, лежит отказ покоиться в Христовом спасении и побуждение искать свое собственное. Мартин Лютер говорит то же самое. Вот отрывок из работы Мартина Лютера под названием “Трактат о добрых делах” (1520):

Все те, кто во всех своих делах и страданиях, жизни и смерти, не доверяют Божьей благосклонности, благодати и благоволению, а ищут Его расположение в чем-то другом или в себе, таковые не исполняют [Первую] заповедь и повинны в самом настоящем идолопоклонстве, даже если исполняют все остальные заповеди и, к тому же, усердны в молитвах, постах, послушании, терпении не менее всех святых, отличаясь их целомудрием и невинностью.

Комментарий: Лютер говорит, что если вы видите в своем нравственном поведении основу взаимоотношений с Богом, тогда вы нарушаете первую из десяти заповедей: “да  не будет у тебя других богов пред лицем Моим”. Если вы не смогли осознать и поверить в Евангелие оправдания по милости через подвиг Христа, то вы преступаете первую заповедь. Как же это возможно? Опять же – вот что говорит Лютер:

Если мы сомневаемся или не верим в то, что Бог благ и снисходителен к нам, или если мы самонадеянно пытаемся удовлетворить Его своими делами, то все [наше соответствие Закону] – чистый обман: мы внешне почитаем Бога, но внутри воздвигли самих себя на роль ложного спасителя. Заметьте для себя, как далеки друг от друга исполнение Первой заповеди только внешними делами и исполнение ее внутри [оправдывающей верой]. Только последнее производит жизнь истинных, живых детей Божьих; а другое же только приводит к еще худшему идолопоклонству и самому зловредному лицемерию на земле…

Комментарий: Лютер говорит, что если мы повинуемся Закону Божьему без веры в то, что мы уже приняты и любимы во Христе, тогда во всех наших добродеяниях мы на самом деле ищем чего-то большего, чем то, что дает Иисус – наш истинный источник счастья и смысла жизни. Мы возлагаем надежды на то, что мы хорошие родители, хорошие супруги, на нашу нравственность и честность, на наши духовные поступки, на наше служение другим людям – во всем этом мы видим наших настоящих “спасителей”. Если мы не уверены, что Бог уже любит нас во Христе, мы будем искать основание нашей значимости и ценности в чем-то другом. Вот почему Лютер говорит, что мы совершаем идолопоклонство (нарушая Первую заповедь), когда в своем стремлении быть принятыми Богом, мы не доверяемся всецело Христу, даже если при этом мы имеем совершенную нравственость и полностью покорны Богу.

И поскольку эта заповедь – самая первая, самая высокая и самая лучшая, а все другие заповеди проистекают из нее, в ней существуют, ею направляются и измеряются, то и соответствующее ей действие, то есть вера и доверие Божьей благосклонности во все времена, – это самое первое, самое высокое и самое лучшее, из чего все остальные действия проистекают, в чем существуют и пребывают, чем направляются и измеряются…

Комментарий: все люди грешат в целом, потому что мы – грешники; но почему мы грешим в каждом конкретном случае? Лютер указывает, что первая заповедь – основание для всех остальных. Почему? Потому что мы не нарушим ни одну из последующих девяти заповедей, если не нарушим определенным образом первую и не станем служить какому-то идолу. Каждый грех коренится в неуемном вожделении к чему-то такому, чему мы доверяемся больше, чем Христу для праведности и спасения. В минуту, когда мы совершаем грех, мы ожидаем, что что-то в мире восполнит для нас ту нужду, которую восполнить может только Иисус. В основе каждого конкретного греха лежит отвержение  спасения Христа и удовлетворенность самоспасением.

КОНКРЕТНЫЙ ПРИМЕР: ЛОЖЬ

Что если вы обнаруживаете, что имеете привычку лгать? Что вы делаете с этим?

Есть моралистические пути для борьбы с ложью. Например, страх: “Я должен прекращать с этим, потому что Бог накажет меня и не благословит”. Или гордость: “Я должен прекращать с этим, потому что я – хороший христианин. Я не хочу уподобляться лжецам”. В общем, вы увидите, что чем больше вы пытаетесь просто влагать в свое сердце библейские принципы, тем больше оно этому противится (в Рим. 7:21 Павел говорит: “когда [больше всего] хочу делать доброе, прилежит мне злое”). Евангельский же путь совсем другой. Прежде всего, спросите себя: “зачем я лгу в конкретной ситуации?” Причина лжи (или любого другого греха) состоит в том, что в тот момент мы чувствуем, что есть что-то, что мы должны иметь – и вот мы лжем. Одна из типичных причин, по которым мы обманываем (но далеко не единственная), – это потому что мы очень боимся ударить лицом в грязь или испортить мнение о себе. Это означает, что “грехом в основании грехов” во лжи есть преклонение (в этот момент) перед мнением окружающих. Если мы нарушаем заповедь о ложном свидетельстве – то это потому, что мы нарушаем первую заповедь об идолопоклонстве. Источник нашей ценности, значения и счастья мы видим скорее во мнении окружающих, чем в Иисусе. В основе греха обмана лежит неспособность верить в наше принятие во Христе и радоваться им. В основе греха обмана лежит неверие в Евангелие (в чем бы мы сами себя не убеждали). Как мы увидим дальше, все, что вы добавляете к Иисусу как требование для счастливой жизни, становится функциональным спасением, лже-господом, оно управляет вами – будь то сила, одобрение других, комфорт или контроль. Единственный путь к избавлению от привычки лгать – это покаяться за вашу неспособность верить в Евангелие, в то, что вы спасены и приняты не через достижение такой-то цели и не через служение такому-то господину, но только через благодать Иисуса Христа.

Подумайте над этим конкретным примером в свете отрывка из Бельгийского исповедания (1561 г.):

Посему слишком далеко от истины то, что сия оправдывающая вера делает человека нерадивым в провождении жизни набожной и святой, но, напротив, без неё никто не совершил бы чего-либо ради любви к Богу, но лишь из самолюбия или страха пред осуждением.

Комментарий: Пока мы не поверим в Евангелие, мы будем движимы во всем, что мы делаем, – повинуясь или не повинуясь – гордостью (“самолюбием”) или страхом (“перед осуждением”). Нравственные усилия сами по себе, без Евангелия могут сдерживать сердце, но не могут поистине изменить его. Нравственные усилия сами по себе могут просто “залатать” на скорую руку зло человеческого сердца, чтобы произвести в человеке  нравственное поведение, ради собственной же выгоды. Можно было бы использовать страх и гордость для мотивации честности, но поскольку страх и гордость – одновременно и корень обмана, то распад такой тонкой ткани остается лишь вопросом времени. Лютер был прав. Если вы повинуетесь закону без глубокой радости вашего принятия во Христе, вы не любите Бога всем своим сердцем. Вы не повинуетесь Богу ради Бога. Вы ведете жизнь в строгой морали для того, чтобы сделать Бога вашим должником, и чтобы Он был обязан обеспечить вам комфортную жизнь. Вы ведете жизнь в строгой морали, чтобы чувствовать себя безопасно в своей праведности. Вы ведете жизнь в строгой морали, чтобы это послужило самоспасению и это – результат страха и гордости, которые возникают, когда человек не основывает свою идентификацию на союзе со Христом во Евангелии.

ЕВАНГЕЛИЕ И “ИСТИННАЯ ДОБРОДЕТЕЛЬ”

Что делает людей честными? Щедрыми? Джонатан Эдвардс годами бился над этим вопросом сначала в своем сборнике “Разное”, а затем в своих морально-философских работах: “Милосердие и его плоды”, “О том, для чего Бог создал мир” и “Природа истинной добродетели”. Многое на эту тему сказано и в “Религиозных чувствах”. Я попробую резюмировать главное.

Существует два вида нравственного поведения: “общая добродетель” и “истинная добродетель”. Для примера возьмем одну добродетель – честность. “Общая” честность развивается двумя путями. 1) Ее может вселить страх. Есть мирские версии: “Будь честным – это сработает!” или “Если вы не будете честным, общество не сможет функционировать”. Есть и религиозная версия: “Если вы не будете честными, Бог покарает вас!” Эти все версии на один лад, а именно: честными быть непрактично. 2) Во-вторых, эта добродетель также может также появиться как результат гордости. Есть мирская консервативная версия: “Не уподобляйся тем ужасным, нечестным людям, которые причиняют боль другим и не имеют добродетелей!” или мирская либеральная версия: “Не уподобляйся этим жадным людям, которые ничего не делают для общего блага”. Есть и религиозная версия: “Не уподобляйся тем грешникам, тем плохим людям. Будь хорошим, набожным человеком”. Эти все версии на один лад, а именно: я – лучше тех людей, которые обманывают.

Эдвардс вовсе не пренебрегает общей добродетелью. В самом деле, он верит в “величие общей морали” (Пол Рамсэй), через которую Бог главным образом и сдерживает зло в мире. Он называет ее добродетелью, а не притворством. Тем не менее, в самой сущности общей благодетели чувствуется сильное напряжение. Мы только что сказали, что люди честны в основном по причине страха и гордости. Но какова главная причина нашей нечестности? Почему мы обманываем? Почти всегда – от страха и гордости. Поэтому в общей добродетели вы не сделали ничего, что бы уничтожило главные причины зла. В “общей честности” вы сдерживаете сердце, но не изменяете его. Вы словно применяете на себе оригинальную версию дзюдо (в дзюдо используется против соперника его движение в вашу сторону). Вы просто “экипировали” сердце так, что главные причины нечестности теперь используются вами, чтобы сделаться честным. Но это очень хрупкое положение. В какой-то момент вы найдете, что честность – непрактична или унизительна, и солжете. Затем вы будете крайне удивлены. Вы скажете: “Меня не так воспитывали”.

Но причина совершенного вами кроется в том, что всю свою жизнь, через проповеди и нравственные поучения, вы питали корни греха в области морали в вашей жизни. Это истинно для любого окружения, в котором вы выросли – будь то либеральное или консервативное. Корни зла живы, здоровы и защищены под покровом вашего прогресса в сфере нравственного поведения. Но в один день они прорываются, проявляя себя и тем самым шокируя нас.

Лютер утверждает, что сущность каждого греха в том, что мы сами желаем быть Спасителем и Господом некоторым особенным образом. Это все равно что установить для себя идола, который представляет из себя путь, которым вы и собираетесь спастись. Это может быть даже очень “религиозный идол” (ср. Суд. 17:1-13). Это может быть очень религиозная жизнь, но в самой сущности это использование Бога как объекта, а не восхищение Его великолепием. Это использование повиновения Богу для достижения комфорта, безопасности, ощущения собственной значимости – поэтому наша “добродетель” сосредоточена на себе и условна. Это в некотором смысле – торговля. Это использование нашей добродетели таким образом, чтобы Бог оказался нашим должником и был чем-то обязан нам. Он должен спасти и благословить нас. Поэтому наше повиновение – просто  попытка спасти нас самих и управлять Богом. Эдвардс также понимал “общую добродетель” как идолопоклонническую попытку самоспасения, а не как ответ на благодать, в которой Бог почитаем за Его совершенное великолепие.

Поэтому Эдвардс спрашивает: “какова же истинная добродетель?” Это тогда, когда вы честны не потому что это выгодно или дает приятные ощущения, но только когда вы поражены великолепием Бога, в Котором истина, безопасность и верность! Это когда вы начинаете любить говорить правду не ради себя, а ради Бога и самой истины. Но она особенно возрастает, когда вы смотрите с верой на славу Христа и Его спасение. Как именно? Она возрастает, когда я смотрю, как Он умер за меня, сохраняя верность Своим обетованиям несмотря на все бесконечные страдания, которые это приносит Ему. И тогда, во-первых, это устраняет гордыню, потому что Он сделал это для меня – а я полностью погибший! Во-вторых, это устраняет страх, потому что если Он сделал это тогда, когда я был врагом Ему, значит Он бесконечно ценит меня, и никакие мои поступки не смогут ослабить Его любовь ко мне. Тогда мое сердце не просто сдерживается, но и изменяется. Преобразуется его главная направленность.

 

ПРОПОВЕДОВАНИЕ ЕВАНГЕЛИЯ ПРОТИВ РЕЛИГИОЗНОСТИ И НЕРЕЛИГИОЗНОСТИ. “ТРЕТИЙ ПУТЬ”

Для того чтобы люди эпохи постмодернизма могли прислушаться к Евангелию, а также чтобы пробудить номинальных и уснувших христиан, необходимо в проповеди Евангелия следовать «третьему» пути – в отличие от путей религии и неверия. Религия – это: “если я повинуюсь – я буду принят [Богом]”. Неверие – это: “мне не надо повиноваться никому, кроме как самому себе”. А Евангелие – это: “поскольку я принят, я буду повиноваться”.

Религия это движение «снаружи вовнутрь»: “если я буду стараться [] жить по библейским принципам, то Бог примет (благословит) меня”. Евангелие это движение «изнутри наружу»: “именно потому что Бог принял (благословил) меня, я теперь стараюсь [] жить по библейским принципам”. Религия представляет (явным образом в других религиозных верованиях и неявным образом в законническом христианстве) соблюдение нравственных/религиозных норм как средство спасения. Даже люди, верящие в христианского Бога, могут ‘основывать свое оправдание на своем освящении’ (Лавлес). Таким образом, крайне необходимо проводить  различие между евангельским христианством с одной стороны, и общей религиозностью и неприкрытым неверием – с другой. Почему? Во-первых, потому что многие, исповедующие христианскую веру, на самом деле не есть верующие – они просто “старшие братья” (Луки 15:11 и далее). Только это различие и может обратить их. Во-вторых, многие настоящие христиане ведут себя подобно “старшим братьям” – они сердиты и высокомерны, сомневаются во многом и все делают механически. Только это различие и может обновить их. В-третьих, люди эпох модернизма и постмодернизма отвергли религию по вполне объяснимым причинам и будут прислушиваться к христианству только в том случае, если увидят, что оно [] отличается от религии.

В свое время Иисус проповедовал и против фарисеев, и против саддукеев. В самом центре Евангелия стоит «умилостивление» гнева Божьего через заместительную жизнь и смерть Христа, так что Его дети по вере уже больше не боятся осуждающего, карающего гнева Божьего (Рим. 8:1). Это идет вразрез не с одной, но сразу с двумя другими альтернативами – в терминах Нового Завета – как законнических ‘фарисеев’, так и либеральных ‘саддукеев’. Последние не верили в карающего Бога, чей гнев необходимо умилостивить, а законнические фарисеи не верили по-настоящему в Бога, Чей гнев был умилостивлен. Саддукеи не ощущали необходимости в оправдании; фарисеи же пытались избежать Божьего осуждения с помощью своей собственной праведности, “основывая свое оправдание на своем освящении”, как писал Ричард Лавлес. Саддукеи были не религиозными, не признавая большую часть Библии, как Божье Слово; фарисеи же были очень религиозны и добавляли всевозможные правила и постановления, чтобы закон Божий можно было исполнять согласно их представлениям.

Поэтому законничество и терпимость не только одинаково плохи и неправильны, но и одинаковы по своей сути. Они просто представляют разные стратегии для достижения спасения по принципу «сделай сам». Всякий человек становится своим спасителем и господом. В поместной церкви как служение, не связанное с вероучением и смотрящее сквозь пальцы на непослушание и грех, так и служение, в котором ощутимо скованность и давление на других, не имеют духовной силы, авторитета и радости, которые приводят людей к изменению жизни. Такие служения не отличаются друг от друга по своей сути. Единственный путь к служению, которое видит измененные жизни людей, которое приносит  радость, силу и энергию без авторитаризма – это проповедование Евангелия, которое в равной мере деконструирует и законничество, и терпимость ко греху.

 

 

ПОЧЕМУ ТАК ВАЖНО ДОСТУЧАТЬСЯ ДО СЕРДЕЦ ЛЮДЕЙ, ЖИВУЩИХ В ЭПОХУ ПОСТМОДЕРНИЗМА?

Один из наилучших путей помочь “саддукеям” выслушать презентацию христианства – это деконструкция (анализ несостоятельности) фарисейства. Для того чтобы антиномиане могли услышать закон, нужно помочь увидеть различие между Евангелием и законничеством. Почему? Люди эпохи модернизма и постмодернизма годами отвергают христианство потому, что считают его неотличимым от морализма (и во многих своих воплощениях оно действительно неотличимо!). Религиозным людям, которые не понимают Евангелия, приходится поддерживать свое чувство достоинства убеждением в том, что они лучше других. Это приводит к тому, что они не пускают других в свою жизнь и осуждают их. Подавляющему большинству жителей Нью-Йорка, которые враждебно относятся к христианству, не знакомы никакие церкви. Только если вы покажите им разницу – что они на самом деле отвергают не христианство, а карикатуру на него, – они начнут думать, прислушиваться и посмотрят на это еще раз.

Не верующие во Христа всегда автоматически воспринимают провозглашение Евангелия как морализаторство и религиозную агитацию – если только в своей проповеди вы не используете добрую весть о благодати вместо законничества.

Некоторые утверждают, что проповедуя людям современной культуры уже бесполезно постоянно делать ударение на “благодати, благодати, благодати”. Возражают приблизительно так: “Вне всякого сомнения, фарисейство и морализм – это не проблема в современной культуре. Скорее, проблема – во вседозволенности и антиномианстве. Люди не могут понять, что хорошо и что плохо. Бессмысленно все время говорить людям постмодернистской культуры о благодати”. Но я не думаю, что это верно. Пока вы не направите людей к Доброй Вести о благодати, они даже не смогут вынести “плохой вести” о Божьем осуждении. К тому же, как уже указывалось, пока вы не станете критиковать морализм, многие нерелигиозные люди даже не будут понимать разницу между морализмом и тем, что вы им предлагаете.

ДВА ВОРА ЕВАНГЕЛИЯ

Тертуллиан сказал: “Как Христос был распят между двумя ворами, так и учение об оправдании распято между двумя противоположными заблуждениями”. Он имел в виду, что существует два главных ложных образа мышления, каждый из которых “крадет” у нас силу и отличительные черты Евангелия, сбивая нас с прямой линии евангельской истины (Гал. 2:14) то в одну сторону, то в другую. Эти два заблуждения весьма могущественны, потому что соответствуют естественной наклонности человеческого сердца и разума. Этих “воров” можно назвать “морализмом” и “релятивизмом”.

Евангелие противостоит как религии, так и неверию. С одной стороны, морализм и религиозность ставят истину над благодатью, потому что призывает повиноваться истине, чтобы спастись. С другой стороны, релятивизм и отрицание религии ставят благодать над истиной, потому что утверждает, что если Бог вообще существует, то мы все уже приняты Им и должны сами определять истину. Но “истина” без благодати – это не настоящая истина, и “благодать” без истины – не настоящая благодать. Иисус был исполнен “благодатью и истиной”. Любая религия или философия жизни, которая смещает акцент от любого из этих двух пунктов или вообще о них забывает, обязательно впадает или в законничество, или во вседозволенность, и, в результате, радость, сила и освобождение Евангелия похищаются первым или вторым вором. Настоящая благодать указывает нам на Бога, Который превосходит в Своей святости все представления моралистов (потому что ваша нравственность – всего лишь запачканные лохмотья пред Ним), а в Своей любви – все измышления релятивистов (потому что Его любовь так дорого Ему обходится).

Поскольку Павел использует метафору “хождения по прямой линии” евангельской истины, мы можем представить себе картину, как евангельское обновление не может произойти в нашей жизни, когда мы «сходим с линии» уклоняясь вправо или влево. Но прежде чем мы начнем говорить об этом, нужно понимать, что Евангелие – это не половинчатый компромисс между двумя крайностями: оно вовсе не напоминает “золотую середину”, оно радикально отличается от обоих. Евангелие осуждает и религиозность и нерелигиозность (Мт.21:31; 22:10).

В Гал. 2:14 Павел утверждает важный принцип. Он реагирует здесь на национальную (рассовую) гордость и трусость Петра, заметив, что тот “не прямо поступает по истине Евангельской”. Из этого видно, что христианская жизнь проходит через постоянное обновление каждого аспекта нашей жизни – духовного, психологического, корпоративного, социального – путем размышлений, надежд и переживаний, дающих проявление этих «линий» или ответвлений Евангелия. Евангелие предназначено для применения в каждой сфере нашего мышления, чувств, отношений, работы и поведения. Заметьте, Павел не сказал: “ты нарушаешь закон о недопустимости межнациональной вражды!”, хотя это было бы справедливо. Но это не лучший путь для вразумления. Павел не спрашивает: “как же тут поступить с точки зрения нравственности?” и не говорит: “мы вообще не должны следить за своими шагами!”. Вместо этого он спрашивает: “как поступить по Евангелию, не уклоняясь от него?” Над Евангелием следует постоянно размышлять, чтобы не шагать в привычных для нас моралистическом и индивидуалистическом направлениях. Все следует согласовывать с «линией» Евангелия.

Следовательно, главная проблема христианской жизни состоит в том, что мы не размышляем о глубоких практических выводах, вытекающих из Евангелия, мы не используем его во всех частях нашей жизни. Ричард Лавлес сказал, что большинство проблем людей вызваны отсутствием ориентации на  Евангелие – неспособностью осознать его и верить в него полностью. Лютер заметил: “Истина Евангелия является главным пунктом всех христианских доктрин… Самое главное, чтобы мы хорошо усвоили этот пункт, учили ему других людей и постоянно вбивали его в их головы” (комментарий на Гал.2:14 и далее).

Итак, “религия” просто отфильтровывает духовную жизнь, не пропуская ее в церковь. Но вы можете “упасть с коня” и на другую сторону. Вы можете упустить Евангелие не только из-за законничества, но и из-за релятивизма. Если Бог представляется вами в проповеди так, как вам угодно, и если вы сами определяете, что хорошо и что плохо, то этим вы также препятствуете  духовной жизни наполнять церковь. В любом случае: то ли если Бог в проповеди представляется только как требовательный и гневающийся, или же если Он представляется  только как вселюбящий и ничего не требующий, – нельзя надеяться на преобразование слушателей. Этими методами их можно испугать, воодушевить или заверить в чем-то, но это не изменит их жизнь коренным образом, потому что они не услышали Евангелие. Евангелие показывает нам, что Бог намного более святой и абсолютный, чем бог моралистов, потому что Он не удовлетворяется нашими нравственными усилиями, даже самыми лучшими! С другой стороны, Евангелие показывает, что в Боге намного больше любви и милосердия, чем в боге релятивистов, которые утверждают, что Бог (если Он существует) просто любит каждого независимо от его поведения. Истинный Бог Евангелия должен был страдать и умереть, чтобы спасти нас, в то время как богу релятивистов ничего не стоит любить нас.

Евангелие порождает в обращенном человеке уникальное сочетание смирения со смелостью  и радостью. Если вы проповедуете только о требованиях Бога, у вашего слушателя сложится низкая самооценка; если же вы проповедуете только о любви Бога, у вашего слушателя сложится завышенная самооценка. Но Евангелие порождает нечто отличное от обоих. Евангелие говорит: “Я настолько грешен, что Иисусу пришлось умереть, чтобы спасти меня. Но я, одновременно, и настолько любим, что Иисус Сам соблаговолил умереть, чтобы спасти меня”. Это изменяет само основание моей идентичности, оно преобразует меня коренным образом. Законнические церкви реформируют поведение людей через социальное принуждение, но люди при этом остаются абсолютно незащищенными и очень критичными к другим. Они не достигают нового внутреннего мира, который приносит Божья благодать. Более релятивистские церкви внушают своим членам самоуважение и видимость мира, но и это все очень поверхностно. Результат, по словам Арчибальда Александра, напоминает попытку придавить перстнем нерасплавленный воск, чтобы запечатать письмо. Если воск не расплавлен, то перстень или лишь испортит поверхность воска, или же раздробит его на куски. Необходим предварительный нагрев, чтобы воск навсегда изменился, приняв образ перстня. Поэтому без работы Святого Духа через Евангелие, без радикального смирения и столь же радикального возвышения, без изменения изнутри наружу никакая религия – ни с мягкими, ни с жесткими требованиями – не поможет нам.

“ДВА ВОРА” В ПРИМЕНЕНИИ

Итак, мы видим, что необходимо оставить типичное “консервативное евангельское” проповедование, обычно утверждающее: “Неверие и безнравственность плохи, а вот высокоморальная жизнь – очень хороша и христианская жизнь – самая лучшая”. Любому человеку, христианин вы или нет, понятно, что лучше не красть и не убивать. Но евангельская проповедь старается показать “темные стороны” морализма, так чтобы нехристиане (которые видят опасности пустой религиозности и самоправедности) осознали, что Евангелие – это нечто совсем другое, и чтобы христиане не были пойманы в ловушку безжизненности нравственных усилий. Ниже мы приведем примеры некоторых областей, которые можно увидеть в контрасте религиозности и неверия (мы их также будем называть соответственно “морализм” и “релятивизм”).

a. Уныние. Когда человек подавлен, религия говорит: “ты нарушил правила – покайся”. С другой стороны, неверие говорит: “ты просто должен полюбить и принять себя самого”. Но Евангелие (убедившись, что нет физиологических причин для депрессии!) приводит нас к тому, чтобы проверить себя: “в моей жизни что-то заняло место, принадлежащее Христу, оно стало лже-спасителем, формой праведности по делам”. Религиозность пытается воздействовать на поведение, нерелигиозность – на чувства, а Евангелие – на сердце.

b. Страдания. Моралистам нелегко, когда их настигает боль. Почему? Вся суть морализма состоит в том, чтобы Бог оказался в долгу перед вами. Моралисты уверены, что в ответ на их доброту Бог обязан обеспечить им спокойную жизнь. Поэтому когда к ним приходит страдание, сердце моралиста будет вынуждено либо ужасно сердиться на Бога (если вы ощущаете, что ваша жизнь отвечает моральным стандартам), либо ужасно сердиться на себя (если ваша жизнь им не отвечает). Вы подумаете либо “я ненавижу Бога”, либо “я ненавижу себя”, либо же вы будете колебаться между этими двумя полюсами. Релятивистам (гедонистам) станет горько, они обидятся на жизнь или Бога, ведь они чувствуют, что не заслужили трудностей в жизни. Но евангельский подход к страданиям – совсем другой. С одной стороны, Евангелие смиряет нас и не позволяет сердиться на Бога. Иисус, лучший из всех людей, ужасно страдал. Это опровергает утверждение, что у хороших людей должна быть хорошая жизнь, а у плохих – плохая. Если Сам Бог по Своей любви возжелал взять на Себя ужасные страдания – тогда и мы не можем считать себя освобожденными от этого. С другой стороны, Евангелие убеждает нас, что не надо чувствовать себя виноватым или сердиться на себя. Иисус страдал и умер за нас, “когда мы были еще грешниками”. Испытываемые нами трудности могут быть предназначены для того, чтобы “пробудить” нас, но это не может быть quid pro quo [лат. “соответствующим” – прим. русского переводчика] наказанием за наши грехи. Иисус взял на Себя наказание за наши грехи. Если мы понимаем, что приняты во Христе, тогда (и только тогда) страдание приведет нас к смирению и укрепит, а не ожесточит или ослабит. Как кто-то сказал: Иисус страдал не для того, чтобы мы не страдали, но чтобы в своем страдании мы могли уподобиться Ему.

c. Свидетельство неверующим. Либеральный (прагматичный) подход вовсе отрицает законность благовестия. Консерваторы (моралисты) верят в необходимость привлечения людей в свою веру, потому что “мы правы, а остальные заблуждаются”. Такое привлечение почти всегда проводится в наступательной и даже оскорбительной манере. Евангелие же порождает в нас целое созвездие качеств. Во-первых, мы хотим делиться Евангелием не из чувства вины, а по своему расположению и любви. Во-вторых, мы абсолютно не боимся быть осмеянными или обиженными другими людьми, потому что уже нашли Божье благословение по благодати. В-третьих, в отношениях с другими мы проявляем кротость, потому что знаем, что сами спасены только по благодати, а не потому что больше знаем или лучше по характеру. В-четвертых, мы надеемся на спасение любого человека, каким бы «трудным случаем» он ни был, потому что сами были спасены по благодати, а не потому что выглядели подходящими, чтобы стать христианами. Пятое: мы вежливы и заботливы к другим. Мы не давим на них и не принуждаем к чему-то, потому что открывает сердца только Божья благодать, а не наше красноречие и настойчивость или их открытость. Все эти черты формируют не только располагающего к себе благовестника, но и прекрасного соседа в многокультурном обществе.

d. “Жить правильно”. Джонатан Эдвардс указывает, что “истинная добродетель” доступна только тем, кто пережил на своем опыте благодать Евангелия. Если же кто-то пытается заработать спасение, он совершает “правильные поступки”, чтобы попасть на небеса, или чтобы повысить свою самооценку. Другими словами, самый важный мотив – личный интерес. Но те люди, которые знают, что уже полностью приняты, совершает “правильные поступки”, потому что праведная жизнь как таковая приносит им наслаждение. Только в Евангелии вы повинуетесь Богу ради Бога, а не за то, что Он даст вам. Только в Евангелии вы любите других людей ради них самих (а не ради себя), делаете добро ради добра (а не ради себя), покоряетесь Богу ради Него Самого (а не ради себя). Только в Евангелии “делание добра” приносит радость и наслаждение, а не становится бременем или средством достижения цели.

 

ХРИСТОЦЕНТРИЧНОЕ ПРОПОВЕДОВАНИЕ

МОРАЛИЗМ ПРОТИВ ХРИСТОЦЕНТРИЧНОГО ИЗЛОЖЕНИЯ

Мы уже сказали, что Евангелие следует проповедовать каждый день – чтобы наставлять и способствовать росту христиан, а также чтобы обращать нехристиан. Но если это так, то недостаточно лишь сообщать о “библейских принципах”. Необходимо каждую неделю в проповеди “добираться до Иисуса”.

К примеру, взглянем на историю Давида и Голиафа. Каково значения этого повествования для нас? Если не ссылаться на Христа, то эту историю можно (обычно так и делают!) передавать так: “Чем выше они преподносятся, тем болезненнее будет их падение, если вы сразитесь с ними с верой в Господа. Вы можете быть сами по себе невелики и несильны, но, если Бог с вами, вы одолеете великанов”. Но как только мы спросим: “а в чем Давид предвосхитил работу своего более великого Сына?”, мы начинаем смотреть на те же элементы истории в другом свете. В ней рассказывается, что израильтяне не могут справиться с Голиафом. Никак не могут. Необходимо, чтобы кто-то заменил их. Когда от их имени выступает Давид, его даже нельзя назвать взрослым: он слабый доброволец, простой юноша. Он идет, словно жертвенный агнец. Но Бог использует его внешнюю слабость для одоления могущественного врага, и Давид становится искупителем Израиля. Эта победа вменяется всему народу. Весь народ получает плоды участия в битве.

Такое прочтение существенно отличается от того, в котором нет христоцентричности. По большому счету, есть только два способа читать Библию. В первом случае мы считаем, что там в основном говорится обо мне, во втором – что там идет речь об Иисусе. Другими словами: там говорится в основном о том, что должен сделать я, или же о том, что Он уже сделал? Если рассказ о Давиде и Голиафе просто подает мне пример, тогда в истории действительно говорится обо мне. Я должен вызвать в себе веру и мужество, чтобы сражаться с великанами в моей жизни. Если же я читаю о Давиде и Голиафе с мыслью, что там преимущественно говорится о моем спасении, тогда я увижу, что история рассказывает о Нем. Пока я не увижу, что Иисус сразился с настоящими великанами (грех, закон, смерть) ради меня, я не найду мужества сражаться с обычными великанами в жизни (страдания, разочарование, неудача, критика, трудности). Например, как я могу сразиться с великаном “неудачи”, если у меня нет уверенности, что Бог не покинет меня? Если я увижу в Давиде пример для меня, этот рассказ никогда не поможет мне сражаться с великанами. Но если в Давиде (Иисусе) я вижу своего Заместителя, победа Которого вменяется мне, я смогу устоять против великана. Или другой пример – преследования и критицизм. Пока я не пойму, что Он простил меня на кресте, я не смогу прощать других. Пока я не пойму, что Он прощает меня за то, что я засыпаю перед Ним (Мф. 26:45), я не смогу бодрствовать для Него.

В Ветхом Завете нам постоянно говорится о том, что наших добрых дел недостаточно, что только Бог дает нам все необходимое. На это указывают все части Ветхого Завета. Мы можем увидеть это в одежде, сделанной Богом для Адама и Евы, в обетованиях Аврааму и патриархам, в скинии и всей системе принесения жертв, в неисчислимых ссылках на Мессию, Страдающего Слугу и т.д. Поэтому сказать, что Библия говорит о Христе, значит сказать, что главная тема Библии – это Евангелие: “у Господа спасение!” (Иона 2:10).

Поэтому христоцентричное прочтение Ветхого Завета представляет собой не просто некую “дополнительную” перспективу. Его нельзя “добавить”, “присоединить” к завершению библейского урока или проповеди (“да, кстати, это еще и указывает на Христа”). Христоцентричное прочтение показывает абсолютно другое значение и применение текста. Если не соотносить историю Авраама и Исаака со Христом, она будет означать нечто такое: “Вы должны быть готовы даже к тому, чтобы убить ради Него собственного сына”. Без соотнесения со Христом история о борьбе Иакова с ангелом означает: “Вы должны бороться с Богом даже тогда, когда Его действия необъяснимы, даже когда Он калечит вас. Вы никогда не должны сдаваться”. Такие извлечения морали из историй просто губительны, потому что образуются после прочтения текста таким образом, словно там говорится о нас и о том, что мы должны делать.

ОБЩИЙ ПЛАН ДЛЯ ПРОПОВЕДЕЙ, В ЦЕНТРЕ КОТОРЫХ ХРИСТОС И ЕВАНГЕЛИЕ

Приведенный ниже материал может представлять план четырех пунктов проповеди, или же его можно использовать как последний пункт проповеди. В более широком смысле, это – базовый план для рассуждений о нравственности и аргумент, заложенный в основании применения.

Сюжет закручивается: ЧТО ВЫ ДОЛЖНЫ ДЕЛАТЬ

“Вот что вам необходимо делать! Вот что текст (повествование) говорит о том, что мы должны делать или какими мы должны быть”.

Сюжет развивается: ПОЧЕМУ ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ЭТОГО ДЕЛАТЬ.

“Но вы не можете этого делать! Здесь приводятся все причины, по которым вы никогда не можете стать такими, как бы вы ни старались”.

Сюжет разрешается: КАК ОН СДЕЛАЛ ЭТО.

“Но Кто-то уже сделал это. Совершенно. Полностью. Это Иисус. Он сделал это для нас, вместо нас”.

Сюжет приходит к концу: КАК ЧЕРЕЗ НЕГО ВЫ МОЖЕТЕ ДЕЛАТЬ ЭТО.

“Наша неспособность к исполнению объясняется тем, что мы отвергаем то, что сделал Он. Воспоминание о Нем освобождает наши сердца и располагает к изменениям”…

Обсуждение:

a) В каждом тексте Писания так или иначе заложен нравственный принцип. Он может произрастать из того, что сказано о характере Бога или Христа, или из хорошего или плохого примера характеров в тексте, или же из явных повелений, обетований, предостережений. Этот принцип должен быть ясно извлечен. b) Но проповедник показывает, к каким непреодолимым проблемам приводит этот принцип, что вызывает у слушателей перелом мышления и осознание своей неспособности. В проповеди объясняется, почему эта практическая или нравственная обязанность невыполнима. Слушателей словно приводят к печальному концу. c) Но затем открывается потайная дверь, и комнату наполняет свет. В проповеди звучит мотив поклонения и христоцентричного применения, когда показывается, как Христос исполнил эти требования. Если вы имеете дело с повествованием, можно показать, что во Христе мы находим наивысшее выражение определенной черты. Если же в тексте помещены наставления, можно показать, что Христос есть наивысшее воплощение этого принципа. d) Наконец, мы показываем, что наша неспособность жить согласно этим требованиям возникает по причине отвержения Христа как Пути, Истины и Жизни (или еще какой-то стороны Его личности – в зависимости от темы). В проповеди указывается, как покаяться и радоваться во Христе, чтобы мы могли жить, как должно.

Учебный пример №1

Если бы я проповедовал о “честности”, я бы мог показать, в чем проявляется нечестность и насколько она ужасна, а также как нам необходимо просить Бога, чтобы Он помог нам быть честными. Но если бы я здесь остановился (и просто призвал людей просить прощения за ложь и стараться изо всех сил исправиться), я бы только подыграл естественной наклонности сердца к самоправедности. Я бы существенно посодействовал возрастанию “общей нравственности” в обществе. Обличенные проповедью люди ощущали бы вину и бремя. Те, кто за последнее время никого не обманывал, светились бы от самодовольства. Должен признать, что почти каждая моя проповедь о честности и лжи за первые 15 лет моего служения была именно такой! Хоть я и знал (через Эда Клауни), что надо проповедовать из каждого текста Христа, а не морализм, я действительно делал из Иисуса лишь некое “добавление”, “приставку”. Я говорил о Нем как Спасителе не в контексте конкретного греха нечестности, а только по отношению к его последствиям. Моя проповедь развивалась приблизительно так:

I. Ложь существует в разных обличьях, вот каким образом мы лжем и вот почему это запрещено.

II. Мы не должны лгать, потому что Иисус говорил правду и сдерживал данное Им слово (Иисус как пример).

III. Если случится, что мы скажем ложь, Иисус простит нас и поможет исправиться (Иисус как Бог пробелов[2])

Другими словами, я использовал Иисуса сначала как пример, потом показал, что Он прощает нас тогда, когда несмотря на все старания мы все-таки грешим. Это передает людям мысль о том, что они должны освящать себя. Этим я неявно взываю к их страху и (или) гордости как к главным мотивам для честности.

Но в евангельском анализе мы задаем вопрос: “почему вы обманываете в каждой конкретной ситуации?” Обычно мы обманываем, потому что чувствуем, что, кроме Иисуса, нам нужно еще что-то для настоящей, счастливой жизни. Обычно это стремление сохранить репутацию, свое лицо, одобрение или что-то другое. Впервые я понял это, когда осознал, что я и моя жена склонны “подделывать” истину в различных обстоятельствах. Я осознал, что я лгал главным образом потому, что боялся потерять одобрение людей.

Используя анализ Лютера, я доверялся скорее мнению людей, чем Самому Христу, в поисках опоры, главной надежды. Но что бы вы ни прибавили к Иисусу Христу в качестве требования для счастливой жизни, – будь то сила, мнение других, утешение или контроль – оно становится функциональным спасением, лже-господом и начинает контролировать вас. Поэтому вы можете покончить с привычкой лгать только если вы примените Евангелие (а не просто стараясь изо всех сил) – покаетесь в ваших неудачах и поверите Евангелию, и увидите, что вы спасены не достижением того, что вы пытались заполучить обманом, а только через благодать Иисуса Христа.

Альтернативы:

Каковы альтернативы? Тип №1: “Христос как пример” или “моралистическая” проповедь сводится к следующему: “пожалуйста, старайтесь как можете, или Бог очень разочаруется!”. Тип №2: “Христос как Бог пробелов” или “релятивистская” проповедь сводится к следующему: “мы все пали, но Бог все равно любит нас!” (сегодня многие в реформатских кругах ощущают, что теория “церковного роста” привела к более релятивистским проповедям в евангельском христианстве. Но следует ли из этого, что теперь надо возвращаться к моралистическим?)

Вместо этого, надо проповедовать так, чтобы в центре был Христос как Спаситель, или Евангелие. В отличие от “типа №2” эти проповеди начинаются с глубинного покаяния, а не с поверхностных заверений о том, что “Иисус в любом случае любит вас”. И в отличие от “типа №1” эти проповедь заканчиваются радостно, потому что мы и покаяться должны именно в том, что мешает нам наслаждаться и радоваться благодатью и тем, что приносит нам Христова работа. Вот так я и научился проповедовать о нечестности и о чем бы то ни было. Тема значения не имеет: если мы призываем людей “стараться изо всех сил”, мы фактически приводим их к еще большему рабству. А вот когда мы всегда решаем проблему через применение Евангелия, тогда и нехристиане могут услышать Евангелие каждую неделю в разных перспективах, и христианам становится ясно, как оно действует в каждом аспекте жизни.

Итоги:

Только христоцентричное проповедование может по-настоящему привести слушателей к истинной добродетели, евангельской святости. Обычно в проповедях только выделяют “библейские принципы”, которые не рассматривают текст в его историко-искупительном контексте. Поэтому вполне естественно, что применение в такой проповеди будет сводиться к тому, чтобы призывать людей следовать этим принципам. Только христоцентричное проповедование может произвести евангельскую святость.

Учебный пример №2

Проповедь про Авраама и приносимого в жертву Исаака

1. Мы должны отводить Богу центральное место в каждой области нашей жизни, как это делал Авраам (на этом обычно и заканчивается традиционная проповедь!)

2. Но мы не можем! И потому не сделаем этого! Мы подлежим осуждению.

3. Но Иисус отвел Богу центральное место, вися на кресте: это было величайшим и совершенным свидетельством послушания Богу. Только Иисусу Бог сказал: “покорись – и я пошлю тебя в ад”. Иисус все равно повиновался – ради истины, ради Бога. Единственный пример совершенного послушания.

4. Только когда мы видим, что Иисус покорился подобно Аврааму для нас, мы можем жить, как Авраам. Думайте в своем сердце вот так:

Только если я вижу, что Бог уже принял меня, я могу хотя бы начать пытаться жить подобно Аврааму. Я бы никогда и не ставал на этот путь – путь такого послушания, как у Авраама. Или же я бы не устоял долго на нем. Я был бы так удручен своими неудачами. Но Бог уже пролил Свою любовь на меня, еще до моего послушания. Без осознания этого я бы никогда не становился на этот путь и не мог бы долго пройти по нему.

Только если я вижу, что Бог уже принял меня, я могу что-то поделать с теми причинами, из-за которых я не могу жить, как Авраам. Я ставлю “Исааков” впереди Иисуса, потому что думаю, будто они дадут мне больше безопасности и ценности, чем Он. Но только радуясь тем, что Бог принял меня, я могу надеяться, что эти “Исааки” утратят надо мною власть. Без этого я бы не сдвинулся ни на шаг.

Только если я вижу, что Бог уже принял меня, я действительно хочу жить, как Авраам, по правильной, а не деструктивной причине. Сидя и слушая эту проповедь об Аврааме, я понимаю, что могу попробовать повиноваться Богу с тем, чтобы Он дал мне счастливую жизнь и семью. Но если я повинуюсь Богу по таким мотивам, тогда я не повинуюсь ради Него Самого. Тогда я использую Закон Божий, чтобы управлять Им, а не восхвалять Его. Если бы не радость, пребывание, утешение в Христовом послушании ради меня, я бы никогда не повиновался по правильной причине, и вообще бы никогда по-настоящему не повиновался.

Учебный пример №3

Проповедь о силе сексуальной привлекательности (в смысле привлекательности физической красоты) в нашей культуре.

I. Что вы должны делать: сила физической красоты над нами должна быть разрушена. Взгляните на разорение в нашем обществе и жизни. 1) Это искажает мнение женщин о себе (прибавьте сюда еще нарушения питания); 2) это деморализует стареющих людей; 3) это искажает жизнь людей, когда они отвергают хорошие возможности для брака по поверхностным причинам (добавьте сюда и порнографию). Что же нам делать? Не судите о книжке по обложке. Будьте глубже. Не подвергайтесь контролю со стороны внешних факторов.

II. Но вы не можете: вы прекрасно знаете, что мы не способны к этому. Почему? 1) мы хотим прикрыть физической красотой наше собственное чувство стыда и несоответствия (Бытие 3). Вторую часть фразы “когда вы выглядите хорошо, вы и чувствуете себя хорошо” можно перефразировать – “… вы и себя чувствуете хорошим”. 2) Мы боимся смертности и самой смерти. Как биологи-эволюционисты, так и христиане соглашаются, что стремление к физической красоте характерно для молодых. Мы никогда не поборем эту проблему только “стараниями”.

III. Но Один человек сумел это сделать. Он был безмерно красив, но Сам возжелал оставить это (Флп.2). Он стал отталкивающим, чтобы мы могли стать прекрасными (Ис.53).

IV. Только теперь мы можем измениться. Только если мы увидим, что Он сделал для нас, наше сердце растает и освободится от веры в то, что о книге можно судить по обложке. Только пребывая в Нем, мы освободимся от чувства стыда и страха перед смертью.